Здесь – спартакиада проходит. Вот бы сюда твоих маму и папу. Они бы уж! Я, мне до лампочки. Ходят они табунами в каких-то хлорвиниловых куртках всевозможных ярких грузинских цветов и едят по талонам. Ресторан закрыли. Там их кормят. А артисты, туристы и обыватели – пусть их с голоду помирают.
Холодно, но не очень. Пиджак пришел в ветхость, брюки в гриме, лицо чистое, тело белое, волосы чистые, душа – в тоске.
Нет! Наверное, сегодня не позвонишь! А вдруг! Еще буду ждать.
Лапик! В гостинице есть душ, в подвале. Горячей воды нет. Все намыливаются и так и ходят. Хочу кофе, в Москву и больше всего – тебя. Интересно, правда, позвонишь ты или нет? И что ты сейчас делаешь? И какая ты? Я читаю Тэффи – любопытно. Завтра 3 спектакля. Гоним рубли, разоряем Мосэстраду.
Теперь все.
Люблю.
Я – Высоцкий Владимир Семенович, по паспорту и в душе русский, женат, разведусь, обменяю комнату, буду с тобой, хочу всегда, 24 года от роду. Влюблен. В тебя.
Высоцк<ий>.
8 марта 1962 года,
Свердловск – Москва, Л. Абрамовой
Люсик! Как все надоело!!! Разговоры об одном и том же со стороны и артистов, и режиссуры. Артисты всё про деньги, и про налоги, и про кто сколько получит, режиссер про Вахтангова и про систему Станиславского. Из-за таких-то и считают эту систему какой-то скукой. А так как ко всему этому – своему миниатюрному периоду – отношусь несерьезно, – вдвойне раздражает все. Мать сегодня жалостливое письмо прислала. Я наперед знал, что там будет. Так и оказалось: что ей осталось мало, что больна, что экономит, что нечего надеть и чтобы я ей не звонил, потому что это-де – лишние расходы.
Все это правильно, но скучно. Получил твое письмо. Про педагогическую деятельность. Четверг – бог с ним, а воскресенье – жаль. Французы – это, конечно, интересно. И почему это у тебя все расклеились? Прикажи, чтобы хватит. Передай всем, что мне их тоже не хватает. А недавно рассказывал бабушкину лекцию по травополью. Поразил обилием знаний во всех областях.
Малыш! Видимо, буду числа 21-го, если вылечу самолетом. Раньше ничего не выйдет. Все измотались, как собаки, но пыл стяжательства развит здесь беспредельно. Культ здесь – ставка с четвертью.
Эстраду называют шарагой и все время говорят: «Да! Тяжелый хлеб в шараге». Еще бытует выражение: «Старайся быть красивей! Молчи!» Еще: «Отдохнешь!» Это когда взаймы просят. Обыватель действует на нервы, как говорит Саша Кузнецов – единственный здесь стоящий человек с длинной кличкой: «Повесть о настоящем человеке». Клички имеют все. Есть неприличные. Я пока еще – Володя. Кстати, Саня тебя знает. Узнал по фотографии. Поудивлялись, как тесен мир.