– Он говорит, что впереди отмечены некие формы жизни в больших количествах, – спокойно сказал Горок, переводя с языка жестов.
У всех тау в шлемах имелись и вокс-передатчики, и еще Император знает что, но их союзники-круты не обладали подобными средствами связи и, как я начал подозревать, с презрением отказались бы от них, даже если бы им их предложили. Так что они использовали этот занятный семафорный язык для передачи приказов и информации. Схожим образом действовали бойцы Гвардии, когда вокс выходил из строя или враг был слишком близко и мог услышать устную передачу.
– Насколько больших? – прошептала Эмберли, в последний раз взглянув на экран своего ауспекса, который, похоже, все-таки засек некие следы жизнедеятельности, не принадлежащие ни нам, ни ксеносам-союзникам.
Ответ крута привел ее в некоторое смятение, потому как пятнышек на экране было много меньше. Начали подтверждаться наши худшие подозрения.
– Мы собираемся убедиться с помощью визуального контакта, нет так ли? – спросил я не потому, что мне нужен был ответ, а просто потому, что это давало мне утешительную иллюзию хоть какой-то степени влияния на собственную судьбу. Которая, как я в тот момент полагал, собиралась быстро, кроваво и грязно прерваться.
Эмберли выглядела мрачнее, чем когда-либо с момента нашего знакомства, и меня внезапно осенило, что инквизитор тоже может в соответствующих обстоятельствах испытывать страх.
– Я боюсь, что вы правы, – сказала она совершенно серьезно.
Я часто потом гадал, пошли бы дела иначе, предупреди мы солдат заранее о том, во что влезаем. В конце концов, все они были ветеранами и небезуспешно сражались с тиранидами. Вряд ли они разбежались бы в панике при этой новости. Но я не доверял им и полагаю, что, узнав об истинном положении вещей, они бы просто дезертировали, пристрелив Эмберли, чтобы замести следы, как и предлагал Сорель. И меня тоже, конечно, что лично для меня было весьма немаловажным обстоятельством.
Так что я держал рот на замке, и рядовые члены нашей группы считали, что мы просто идем по следу мятежников. В общем, их кровь на моих руках, и я могу с этим жить. Ведь за прошедшие годы я совершал и гораздо худшие поступки, причем в отношении людей, куда менее заслуживающих такого, но и тогда я не терял спокойного сна[46].
Посовещавшись еще несколько секунд, причем Эмберли и Горок любезно служили переводчиками, мы продолжили путь. В нескольких метрах впереди коридор, казалось, выходил в более широкое помещение, похожее на то, где тау вырезали внешнюю охрану. Так что, достигнув входа, я, прежде всего, аккуратно заглянул за угол, и то, что я увидел, заставило меня судорожно выпустить воздух из легких.