«Боже мой, какой же я идиот, — говорил он друзьям. — Боюсь, что я женился на расчетливой, холодной и недалекой женщине».
Письма были тотчас же возвращены Гилпатрику, но их содержание уже стало известно всему миру. Третья жена Гилпатрика к тому же подала на развод. Все поняли, что Джекки несет ответственность за охлаждение чувств между шестидесятитрехлетним адвокатом и его женой.
«Все это неверно и нечестно по отношению к ним, — сказала Нэнси Такерман. — Они близкие друзья. Он присутствовал на торжестве в честь годовщины свадьбы супругов Онассис. Он также был хорошим другом президента Кеннеди».
Но третья жена Гилпатрика, Мадлен, не считала намеки неуместными. Она не раз давала понять, что между ее мужем и Джекки существовала любовная связь. В частной беседе она сообщила своим друзьям, что психопатическая привязанность Гилпатрика к Джекки разрушила их брак.
Онассис был унижен теми сплетнями и предположениями, которые высказывались по поводу отношений его жены с Росуэллом Гилпатриком. Теперь уже для него не имело значения, остаются они любовниками или нет. Его жалили взгляды друзей, ядовитые замечания врагов. Он привык к тому, что его превозносят за успехи в бизнесе, и впервые оказался в ситуации, когда было уязвлено его мужское самолюбие. Ее пугала встреча с ним, и она говорила друзьям, что он, скорее всего, разведется с ней. Когда же, наконец, она позвонила ему, чтобы все объяснить и извиниться, его реакция поразила ее.
Он спокойно заверил ее, что все в порядке, и ей не о чем беспокоиться. Он все понимает. Онассис сказал, что это еще один пример того, как средства массовой информации делают из мухи слона. То же самое случилось, когда он появился с Марией Каллас в Париже на премьере ее первого фильма. Лишь самые близкие друзья Аристотеля знали, что история с письмами служит началом разрыва.
Онассис поддерживал с мадам Каллас особые отношения, которые не прерывались даже после его женитьбы на Жаклин Кеннеди. Он продолжал регулярно встречаться с оперной дивой, сначала лишь в интимной обстановке ее парижской квартиры, а позднее и в ресторанах или ночных клубах.
Хотя он и засыпал от ее пения, Онассис радовался мировому успеху певицы и гордился ее широко признанным талантом. Каллас была умна, проницательна, красива и сексуальна. Она была прекрасной спутницей для Онассиса. Ему нравилось то, что она умна, и его влекло к ней как к женщине. Будучи греком, он полностью понимал ее, а она понимала его, хотя временами и выводила его из себя.
Его раздражали ее ядовитые замечания по поводу его свадьбы, но он продолжал встречаться с ней и даже сумел смягчить ее гнев. Онассис все еще нуждался в связи с певицей, ибо она безгранично любила его и принимала таким, как он есть. Она понимала, как важно было для него попасть в нью-йоркский высший свет, двери куда открылись перед ним благодаря его жене. Она также понимала, что он является защитой для Джекки, которая не была так сильна и независима, как Каллас.