Он не сказал ни слова. Просто наклонился к ней и поцеловал. Она ответила на его поцелуй. Страстность этого поцелуя потрясла его. Он гладил ее волосы, руки, колени. Эмма почувствовала, как ее охватывает возбуждение. «Еще чуть-чуть, — думала она, в то время как ее язык вступил в сладкую борьбу с его языком. — Еще немножко». Когда его рука стала забираться ей под джемпер, она оттолкнула его:
— Послушай, мы не должны этого делать. Так нельзя.
— Ну пожалуйста, ну еще немножко! — умолял он.
Но Эмма была непреклонна. Разум начал возвращаться к ней.
Оставшаяся дорога до Ромы прошла в полном молчании. Затормозив у школы, он повернулся к ней:
— Когда мы снова увидимся?
— Пока не знаю. Дети ждут. Мне надо подумать. Я позвоню.
Увидев на школьном дворе Сару, которая махала ей рукой, Эмма испытала большое облегчение.
По дороге в школу боль в животе усиливалась. С каждым шагом ему становилось все хуже и хуже. Свернув на Брёмсебрувеген и увидев красное кирпичное здание Норрбаккаскулан, он снова почувствовал, как грудь сдавило и стало трудно дышать. Он пытался побороть это чувство, держаться как обычно. Делать вид, что ему все равно. Вот идут Юнас и Пелле. Болтают, наподдают ногами камешки, шутя, толкают друг друга. Раскованные и уверенные в себе. Всего несколько месяцев назад он был таким же. Теперь все переменилось. Они дошли до школьного двора одновременно. Он выпрямился, сплюнул на дорогу. Искоса взглянул на одноклассников. Парни делали вид, что не замечают его. Краснея, он опустил глаза. Быстрыми шагами преодолел школьный двор. Внутри разрасталось отчаяние. Как все могло так резко измениться? Теперь школа стала черной дырой, источником мучений, объектом ненависти. Неужели это никогда не кончится?
Как ему хотелось бы повернуть время вспять! Вернуться к тому, что было прошлой осенью. Тогда он с радостью бежал в школу и играл с приятелями — что может быть естественнее! На переменках они играли в футбол или в хоккей на траве. Тогда школа здорово скрашивала его жизнь. Дома он всегда скучал по школе. Там все вели себя нормально. Все были приветливые и веселые. Не то что дома, где всегда царило странное напряжение, которого он до конца не понимал. И не знал, как к этому относиться. Дома он все время был как на иголках. Пытался угодить маме. Не создавать никому проблем. Он уже привык к тому, что родители практически не разговаривают друг с другом и что за обеденным столом всегда воцаряется гнетущее молчание. Хотелось куда-нибудь забиться, пока не вызвал ни у кого раздражения. Раньше дома было не так тоскливо — он всегда мог пойти поиграть к друзьям. Теперь у него не было друзей. Тем сильнее его угнетала тяжелая атмосфера в доме. Ему некуда было убежать. Оставалось только спрятаться в своей комнате. Замкнуться в себе. Читать книги. Складывать огромные сложные пазлы, отнимавшие много времени. Старательно делать уроки. Лежать на кровати и смотреть в потолок. Он чувствовал себя одиноким и никчемным. Никто его не искал, никому он не был нужен — ни дома, ни в школе. У сестры были подружки, к тому же она проводила б