— Присаживайся к огоньку, девочка, — проскрипел Филипп дрожащим старческим голосом.
Айви закусила губу, чтобы не прыснуть со смеху.
— Я накормлю тебя.
— Но скажите, вы ведь не злой колдун? — с наигранным испугом спросила Айви.
— Нет!
— Ох, какое счастье! — вздохнула Айви, усаживаясь возле «костра» и грея руки над воображаемым пламенем.
Филипп поставил перед ней горшок с травой и листьями.
— Я волшебник.
— Ой-ой! — взвизгнула Айви, вскакивая с травы.
Филипп расхохотался, но тут же опомнился и снова напустил на себя важный вид.
— Я добрый волшебник!
— Все вы так говорите!
— Я всегда добрый, только иногда бываю злой.
— Понятно, — покивала Айви. — Но как тебя зовут, добрый волшебник?
— Эндрю.
В первый момент Айви растерялась, но решила сделать вид, будто не видит ничего особенного в этом имени.
— Это твой дом, добрый волшебник Эндрю? — спросила она, указывая на домик на клене.
Филипп важно кивнул.
Большой Эндрю, добрый волшебник, творивший чудеса при помощи кредитных карточек, нанял плотников, чтобы перестроить старый домик, в котором в детстве играл Грегори. Новый домик стал вдвое больше и приобрел узкие деревянные мостки, ведущие на соседний клен, где тоже был устроен настил с перилами. На обоих деревьях были пристроены верхние площадки. С первого клена свисала веревочная лестница, а на ветке второго был привязан толстый канат с узлом на конце. Это было все, о чем только может мечтать маленький мальчик и даже люди постарше — Грегори и Айви убедились в этом, тайком забравшись во владения Филиппа, когда хозяина не было дома.
— Хочешь подняться в мое тайное жилище? — спросил Филипп. — Там ты будешь в безопасности, и дикие звери не растерзают тебя, бедная девочка!
С этими словами волшебник начал ловко карабкаться по веревочной лестнице, и Айви последовала за ним, наслаждаясь физической нагрузкой, трению твердой веревки о ладони и тем, как ветер и вес двух тел раскачивает лестницу. Они взобрались на два уровня выше главного помоста и остановились, переводя дыхание.
— Как здесь прекрасно, Волш!
— И безопасно, — ответил Филипп. — Только серебряные змеи могут забраться сюда.
В пятидесяти ярдах от них тянулась низкая стена, обозначавшая конец владений Бэйнса. Дальше земля обрывалась, и начинался крутой склон, усеянный острыми скалами, колючими кустами и хилыми скрюченными деревьями, которые сгибались в разные стороны, в отчаянной попытке покрепче уцепиться за каменистую почву. Далеко внизу виднелась маленькая железнодорожная станция Стоунхилла, и даже из домика на дереве были слышны свистки поездов, проносившихся между мостом и горами.