Плохо только то, что под начало мне дали "новеньких", фактически, я единственный из "Котов", кто на этом участке оказался. И, несмотря на одобрительное Сашино: "Давай, не дрейфь! Тут твоя рассудочность и обстоятельность нужнее…", нервничал я страшно. Командовать тремя десятками воевавших, битых жизнью людей мне, вчерашнему офисному работнику, даже в армии не служившему…
Но приказ, он и в Африке приказ. Первым делом мне пришлось хоть как-то распределить скудный запас оружия между своими бойцами. Себе я оставил МГ-34, а "ЗБ-26" сплавил одному из бывших пленных, хорошо, по его словам, обращавшемуся с "дегтярём". Чешский пулемёт мне откровенно не нравился, несмотря на надёжность и простоту устройства. Во-первых, бесило идиотское расположение магазина. Воткнутый сверху, он наглухо перекрывал для обзора сектор "с часа до полтретьего", а во-вторых, двадцать патронов - по моим меркам просто смешно. От "игрушечных" привычек, с принятыми там "короткими, пристрелочными очередями на пятьдесят шаров", я уже отошёл, но необходимость замены магазина каждые полминуты раздражала. А "эмгач" уже стал родным и близким, да и ленты я сцепил так, что сотни полторы патронов всегда готовы "порадовать" противника. Емельян мне даже специальную торбу сшил.
Оказавшись на месте, я, поминутно мысленно сверяясь с "заветами Фермера", определил наилучшие места для стрелков и "нарезал" сектора. К немалому моему удивлению никто из подчинённых, хотя среди них были пехотный старший лейтенант и несколько сержантов, мои действия не осудил и не оспорил. Поверить, что они ещё хуже меня разбираются в вопросе, было сложно, и я решил, что всё сделал правильно. Распихав народ по позициям и обговорив со всеми условные знаки, благо в программу наших страйкбольных соревнований несколько лет подряд входили соревнования по передаче сообщений жестами. Ты смотришь в бинокль, а твой товарищ по команде предаёт тебе текст, выданный организаторами. С числами от одного и до нескольких тысяч, направлениями, расстояниями и прочим. Редко когда при передаче ошибались. Семь строк текста за сорок секунд иной раз передавали. Так что с этим особых проблем не возникло, тут именно бывалость народа помогла. После такой подготовки я приготовился скучать, уж что-что, а это мы делать умеем. Моя страйкбольная карьера как раз с суточного сидения в двухместном окопе началась.
Спустя четверть часа мимо нас на грузовике проехали Антон с Бродягой, и операция вступила в заключительную фазу. В бинокль я отчётливо видел сосредоточенное, осунувшееся лицо Тохи. "А ведь мы даже отчёта себе не даём, как изменили нас эти три недели! - мысль была неожиданной. - Это просто пока привычные образы не "отклеились" в нашем собственном сознании. Антон всё также балагурит, но тональность его шуток изменилась, Ваня Казак по-прежнему оптимистичен, но как-то обмолвился, что никогда не думал, что его "огненные забавы" будут убивать людей и обрушивать мосты.