Стычку с гостями я воспринял совершенно спокойно. Спасибо Фермеру - предупредил о своих планах. А вот Антон, похоже, растерялся, мне даже забавно было смотреть на его округлившиеся глаза и отвисшую челюсть, когда командиры наши, потрясая пистолетами, союзников запугивали. Но потом, Тоха, надо отдать ему должное, быстро врубился и даже немного подыграл. Сурово хмурил брови и "жёг" сердитым взглядом оппонентов.
Когда конфликт подошёл к логическому завершению, и парни из НКВД больше оправдывались, чем пытались настоять на своём, Фермер поручил моему другу важную задачу - поработать "эмоциональным буфером".
Отложив в сторону папку, я приготовился слушать. Записи записями, а "живая" музыка лучше. К тому же репертуар Тошка подбирал что надо, а в телефоне у меня только "Раммштайн" и "Металлика", а от немецкого меня и так тошнит уже.
Вот наш "медиа-плеер" устроился поудобнее на табурете, поставил левую ногу на чурбачок и взял первый аккорд:
Здесь птицы не поют, деревья не растут,
И только мы к плечу плечо врастаем в землю тут.
Начал он негромко, но постепенно голос певца заполнил всю комнату:
Горит и кружится планета,
Над нашей Родиною дым,
И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим,
Одна на всех, мы за ценой не постоим.
"Молодец, Тоха! Хорошую песню подобрал!" - думал я, глядя на лица слушателей. Даже "наши" приободрились, не то что новички и гости.
Нас ждёт огонь смертельный
И все ж бессилен он,
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Десятый наш десантный батальон,
Десятый наш десантный батальон…
Лишь только бой угас, звучит другой приказ,
И почтальон сойдет с ума разыскивая нас.
Взлетает красная ракета,
Бьет пулемёт неутомим,
И значит, нам нужна одна победа,
Одна на всех, мы за ценой не постоим,
Одна на всех, мы за ценой не постоим.
Когда песня закончилась, слушатели разразились "бурными аплодисментами" - долго, но практически беззвучно хлопали. Пример подал наш командир - он широко размахивался, но ладони сводил вместе практически без звука.
А затем Тошка, совершенно неожиданно для меня спел любэшного "Комбата", только непривычно камерно, не срываясь на припеве в крики и скандирование, а негромко и протяжно.
На войне, как на войне:
Патроны, водка, махорка в цене,
А на войне нелегкий труд,
А сам стреляй, а то убьют.
А на войне, как на войне,
Подруга, вспомни обо мне.
А на войне неровен час,
А может мы, а может нас.
И надоевшие в своё время до зубовного скрежета слова воспринимались совсем-совсем иначе:
Комбат-батяня, батяня-комбат,
Ты сердце не прятал за спины ребят.
Летят самолеты, и танки горят,