Однако события намного опередили ее планы. Открыв дверь, она с изумлением поняла, что жизнь забила ключом помимо ее воли.
Кирстен застегивала платье дрожащими руками.
— Элен, — сказала она, посмотрев в глаза подруге, — если это одна из твоих шуточек…
— Клянусь! — прошептала Элен. — Он внизу, в гостиной.
Сердце у Кирстен упало и она побледнела.
— Что ему надо?
— Не знаю! Он хочет поговорить с тобой.
— О Боже! Боже! — бормотала потрясенная Кирстен. — Что мне делать? Что я скажу?
— Узнай, зачем он пришел?
— А он не сказал? Даже не намекнул?
— Он не сказал ничего. Но, кажется, он понял, как и я, что его фильму, и ему самому, нужна только ты.
— Элен, мне не до шуток! — крикнула Кирстен, протянув вперед руки, словно пытаясь от чего-то защититься. — Перестань! — Но было уже поздно, надежда зародилась в ней, и Кирстен молилась про себя о том, чтобы это оказалось правдой. — О Боже, — пролепетала она. — Я не могу встретиться с ним.
— Еще как можешь! У тебя нет выбора. Ну, возьми себя в руки, ведь это всего-навсего Лоренс Макалистер.
— Не произноси его имени! — срывающимся голосом пробормотала Кирстен, прижимая ладони к щекам. Она закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула, и, наконец, легкий румянец появился на ее щеках. — Ты права, — сказала она. — Это всего-навсего Лоренс Макалистер.
— Вот умница, — похвалила ее Элен, подталкивая к лестничной площадке. — А теперь иди, покажись ему, и не успеешь оглянуться, как он будет плясать под твою дудку…
— Не говори так, — Кирстен спустилась на три ступеньки и обернулась к Элен. — Я не могу! Мне плохо, — шептала она.
— Можешь! Прояви твердость и достоинство.
Когда Кирстен, повторяя про себя эти слова, вошла в гостиную, сердце ее билось так сильно, что было трудно дышать. Хотя Кирстен знала, что Лоренс в гостиной, увидев его, она приросла к полу.
Лоренс стоял спиной к двери и рассматривал фотографию Кирстен и Пола. Услышав ее шаги, он обернулся. У него захватило дух. Даже сейчас — с влажными волосами, без всякого макияжа — она была самой неотразимой на свете женщиной.
У Кирстен перехватило дыхание, язык не слушался ее. Она попыталась улыбнуться, но уже не владела собой. Его появление ошеломило ее. Глубокий, проникающий в душу взгляд его синих глаз остановился на ней, и Кирстен замерла, как некогда замирала в его объятиях. Они оба не двигались, но душа Кирстен отозвалась на его взгляд, он приковывал ее к себе. Никто, кроме него, никогда не действовал на нее так, ибо никто, кроме него, никогда не составлял часть ее существа.
— Не хочешь ли чего-нибудь выпить? — спросила она и услышала, как дрожит ее голос.