— Конечно.
— Только он не гудит, — с сожалением заметил Том.
— Ничего, — утешила его Кирстен, — папа что-нибудь придумает.
— Не хочешь ли к нам присоединиться? — спросил Лоренс, насмешливо глядя на нее.
— Хочет, хочет! — завопил Том.
Кирстен молча уставилась на Лоренса, изумленная его словами.
— Я хочу купаться вместе с Кирстен, — заявил Том, — Пожалуйста, папа, можно мне купаться с Кирстен?
Лоренс повернулся к нему.
— Боюсь, что ничего не выйдет, солдатик.
— Но ты сказал…
— Это была шутка, Том.
Том перевел глаза на Кирстен.
— И не самая лучшая папина шутка, — заметила Кирстен.
Лоренс усмехнулся.
— Ты не понимаешь, — сказала Элен, поворачиваясь на другой бок, отчего заскрипела кровать. — Дело не в том, что я не хочу встречаться с тобой, но я дала слово Кирстен.
— Значит, Кирстен руководит твоей жизнью? — проворчал Кемпбел.
— Сейчас — да. Они с Лоренсом вступились за меня…
— Потому что я не оставил им выбора.
— Дэрмот, ты мог не публиковать ту статью, у тебя не было в этом необходимости.
— Я уже объяснил, что написал ее сразу после нашей с тобой последней встречи. Я обозлился и решил, что если не буду работать над фильмом, то и ты не будешь в нем сниматься. Но теперь я все для тебя сделал: за тобой оставили роль, в газетах напечатали твой вариант той истории, так что пора об этом забыть.
— Ладно. Но я должна сдержать слово.
Кемпбел рассмеялся, но когда Элен, встав на колени, наклонилась над ним, глаза его потемнели от желания.
— Ты уже три раза навещала меня с тех пор, как дала слово Кирстен, — заметил он, сжимая ее груди.
— Знаю. Но больше этого не будет.
— Ты и раньше так говорила. Но что ты тогда здесь делаешь?
— Разве тебе не нравится то, что я делаю? — пробормотала она, прижимаясь к нему бедрами.
— Очень нравится, но это не ответ.
— Они сейчас в Новом Орлеане, так что не узнают об этом, — улыбнулась Элен, перекатываясь на спину.
Кемпбел, подперев голову рукой, медленно скользил взглядом по ее телу, чувствуя, как им овладевает желание.
Бывало, стоило ему бросить взгляд на любую женщину, и у него возникало желание трахнуть ее. Так было и с Кирстен Мередит, но кому бы не захотелось трахнуть Куколку Кирсти? Однако Руби Коллинз решился бы трахнуть не каждый, но даже она возбуждала его так, что он готов был на любые унижения. По правде говоря, это объяснялось не только тем, что Кемпбел хотел получить работу. С Элен, конечно, все совсем иначе. Он не мог бы сказать, почему, но иначе. Первая ночь, проведенная вместе, была совершенно особенной. Не то чтобы ему не хотелось тогда трахнуть ее; он хотел этого больше всего на свете, но вместе с тем у него возникла потребность сохранить возникшую между ними душевную близость. Этого у него не было ни с одной женщиной. Поэтому они просто обнимались, целовались, болтали о пустяках, засыпали и просыпались. Было в этом что-то необъяснимое, и Кемпбел догадывался, что они подошли очень близко к тому, что называется «заниматься любовью», а этого с ним не было никогда. Сегодня, конечно, у них была настоящая близость, и он овладел ею несколько раз. Хотя Элен вела себя в постели, как дикая кошка, все это было не чем иным, как любовью. Во всяком случае, Кемпбел предполагал, что это так, ибо после всего ему не хотелось отпускать ее, не хотелось перекатиться на другой бок и заснуть. Ему нравилось слушать ее болтовню, видеть ее улыбку, чувствовать, как он утопает в ее огромных карих глазах. Только ей он мог излить свою душу, рассказывая о себе такое, что признаться в этом было хуже, чем умереть.