— Не то слово, — ответила Кирстен. — Ну, так сколько времени вам еще здесь потребуется?
— Мы почти готовы к репетиции.
— Хорошо. Дэвид, пригласи Элен на сцену. Кто будет подавать ей реплики?
— Думаю, Анна сама будет читать свою роль, — ответил Дэвид, — но я проверю. Нам нужен кто-нибудь еще?
— Нет.
Послышались последние указания по переносной рации, потом вызвали Элен, Анну, гримеров, ассистента режиссера и костюмеров.
Кирстен снова поискала глазами Жан-Поля, но он куда-то исчез, и вдруг у нее замерло сердце. На другом конце съемочной площадки она заметила Лоренса. Он стоял рядом с Руби, схватившей его под руку, и разговаривал с хореографом. Интересно, как он сейчас себя чувствует, подумала Кирстен. Нервничает ли, как и все, уверен ли, что все пойдет по плану? Да, лучше бы не нарушать план, не то… Но Кирстен не хотелось сейчас думать об этом. Ей нужно было как-то подавить раздражение и не допустить, чтобы нарушение графика отразилось на работе.
Она пересекла поляну и подошла к Элен, которая в облачении верховной жрицы языческого храма величественно выплыла на съемочную площадку под бурные аплодисменты присутствующих. Кирстен с любовью взглянула на нее. Что бы ни было между ними, сегодня ночь Элен, и Кирстен решила сделать все, чтобы эта ночь ей запомнилась. Именно в этом эпизоде Элен была солирующей звездой, ибо Мари Лаво, как верховной жрице храма идолопоклонников, предстояло осуществить кощунственную церемонию жертвоприношения.
— Внимание! Всем занять исходные позиции, — крикнула Кирстен Дэвиду. — Начнем отрабатывать понемногу. Ты выглядишь великолепно, — сказала она Элен.
Элен улыбнулась, и у Кирстен замерло сердце. Зубы Элен были прикрыты искусственными — почерневшими, обломанными, с кровавыми пятнами. Чем бы там ни пользовался художник-гример, чтобы сделать еще ярче глаза Элен, он достиг потрясающего эффекта. Когда Элен вышла на свет, глаза ее сверкали, как пламя. В них выразилось минутное замешательство, но Элен быстро вошла в образ. Ее смуглое лицо было покрыто красными шрамами, глаза жирно обведены белым. Зачесанные назад волосы открывали лоб и подчеркивали линию скул. Губы, как и ногти, были кроваво-красного цвета. Под мрачным черным плащом с высоко поднятым жестким воротником поблескивало золотое с блестками платье с таким глубоким вырезом, что были видны темные круги ее сосков.
Когда она остановилась перед алтарем, появилась Анна Сейдж и весьма неохотно похвалила костюм Элен. Может, у Анны и в самом деле болела голова — она была очень бледна.
— Извини меня за нарушение графика, Кирстен. Надеюсь, что причинила не слишком много беспокойства. У меня не так уж часто случаются мигрени, но время от времени все-таки бывают. Должно быть, это из-за…