Перед ланчем пришли адвокаты Лоренса. Им пришлось пробиваться сквозь толпу репортеров, расположившихся перед входом в дом. Пробыв у них до трех часов, они рассмотрели ситуацию и решили подать в суд за клевету. Однако, пока не было известно, какую информацию получила от Диллис полиция и что в связи с этим намерена предпринять, адвокатам пришлось занять выжидательную позицию.
Кирстен считала безумием, что Лоренс доверился Кемпбелу, хотя и ей хотелось бы надеяться на его помощь. Однако пока с интервью по телевидению ничего не получалось, газета так и не согласилась напечатать его статью. Правда, Кемпбел регулярно звонил, подробно сообщая о том, что ему удалось узнать. Он переехал в какую-то гостиницу в Блумсбери, но это могло оказаться тактическим ходом. Кирстен не знала, где сейчас Элен, но была бы очень рада убедиться, что напрасно подозревала ее. Но Кемпбел, разговаривая с Лоренсом по телефону, ни разу не упомянул о ней.
Кирстен понимала, что скоро потеряет всех, а ко всему прочему и свободу. Ей были ненавистны эти предчувствия, но как противостоять им, если тебе неизвестно, что происходит.
Она сидела на кровати Тома и читала ему сказку, когда подошла Джейн.
— Лоренс закончил разговоры по телефону, — сказала она.
— О'кей. Я сейчас спущусь.
Лоренс поджидал ее в гостиной. Он выглядел измученным, но в глазах его светилось оживление.
— Что случилось? — спросила Кирстен.
— Кемпбел добился интервью. Его передаст компания «Скай Ньюз» в своей пятичасовой программе.
Кирстен взглянула на часы. Оставалось пятнадцать минут. Как трудно ждать целых пятнадцать минут, пока они узнают, сдержал ли Кемпбел слово.
Он его сдержал. Лоренс, сжимая руку Кирстен, слушал вместе с ней, как Кемпбел почти слово в слово повторял текст статьи, переданной им по факсу.
— Я глубоко сожалею, — говорил он, — обо всем, что я писал о Кирстен Мередит в прошлом, и готов признать, что так же, как и жена Пола Фишера, виновен в грязной кампании против Кирстен Мередит. Несмотря на то, что написала госпожа Фишер в своей газете под моим именем, у меня нет ни малейшего сомнения, что Кирстен не имеет никакого отношения к смертям Анны Сейдж и Джейка Батлера. И я предлагаю госпоже Фишер либо предъявить доказательства, либо приготовиться к самому дорогостоящему судебному процессу по обвинению в клевете, которому когда-либо случалось подвергаться человеку ее положения.
— Вы хотите сказать, — спросил ведущий, — что госпожа Фишер сфальсифицировала доказательства?
— Я не знаю, что сделала Диллис Фишер, — ответил Кемпбел, — но мне известно, что чуть больше года назад, когда Кирстен вернулась в Лондон, госпожа Фишер клялась морально уничтожить ее. Повторяю, я глубоко сожалею, что впутался в это дело. В то время у меня были проблемы личного характера и госпожа Фишер воспользовалась этим. Впрочем, это ни в коей мере не оправдывает зло, причиненное мною женщине, которая, как я теперь абсолютно уверен, не виновна ни в чем. Что же касается того, что Кирстен не хочет иметь детей, я посоветовал бы вам прочесть статью в завтрашнем номере «Экспресс», где написана вся правда об этом.