— Дровосек, идете веером. Работаете с дальних дистанций. Валите все бронированное. Мы на БТРах с БМПшкой к окопам, гасим прорыв, по необходимости поддерживаете огнем. Сейчас вся эта живность задымит и артиллерия сослепу заткнется.
— Вас понял, Феникс.
— Всем вперед.
Танки пока не рвались по полю вперед, а медленно, как бы трусцой двигались и с дальней дистанции расстреливали немецкие машины, используя по максимуму преимущества своих дальнобойных и крупнокалиберных пушек. Благодаря прибору радиопеленгации почти в самом начале боя удалось выявить командирскую машину, которая шла во второй линии, но благодаря хорошему обзору и неплохому целенаведению, попала под раздачу в первую очередь. По сути дела немецкая танковая рота осталась без управления и не смогла оперативно среагировать на возникшую на фланге угрозу.
Два БТРа и БМП-1 с расстояния в сто метров открыли огонь по четырем танкам, прорвавшимся к окопам. В первую очередь, на одном из них, в наглую утюжившем позицию противотанковой «сорокопятки», сошлись очереди двух КПВТ наших БТРов. Это было красочное зрелище: каждый успел дать по две трехпатронной очереди, после чего, подставившаяся бортом изрешеченная немецкая «двоечка» вспыхнула факелом. Рядом хлопнула пушка БМП-1, и еще один танк, получив кумулятивный заряд в борт, замер и задымился. Со стороны окопов в противника потянулись огненные стрелы выстрелов противотанковых гранатометов и реактивных огнеметов. Не все попали в цель, но четыре новых ярко вспыхнувших факела стали дополнительно освещать поле в наступающих сумерках. Пулеметы бронетранспортеров, огрызались короткими очередями крупнокалиберных патронов, спокойно пробивающих борта легких танков, разбивали катки и гусеницы, сносили все с брони и заклинивали башни, разносили вооружение.
Близким взрывом гаубичного снаряда второй бронетранспортер чуть приподняло и сбросило в большую дымящуюся воронку, которую до этого пытался объехать. Он замер и задымился, не подавая больше признаков жизни и не отвечая на вызовы по радио. Я связался с Левченко и дал команду направить бойцов к подбитому БТРу, а сами продолжали бой, уничтожая противника.
Минут через пять после нашего появления, поле перед советскими окопами уже заволокло дымом от горящей немецкой техники. В сгущающихся сумерках многочисленные чадные костры почти равномерно освещали все пространство, качественно подсвечивая немецкую пехоту, которая в короткий срок оказавшись без танкового прикрытия, обстреливаемая с фланга пошла на рывок к русским окопам, чтоб хоть как-то укрыться от огня наших пулеметов. Из-за того, что пехота противника приблизилась к окопам, артобстрел утих, зато три АГСа и несколько ручных гранатометов стреляющих осколочными «карандашами», накрыли наступающие порядки немцев многочисленными взрывами. Особенно красочно взрывались термобарические заряды, буквально слизывая огненным смерчем десятки солдат в серых мундирах. Ручные пулеметы десантников, несколько оживших станковых «Максимов» и ПКТ танков, БТРа и БМП-1 выкашивали ряды наступающих немцев. На двух ЗИСах с красными крестами, видимо реквизированных в госпитале, к полю боя в экстренном темпе подвезли еще два взвода пехотинцев, которые с ходу бросились в штыковую атаку, при этом основательно поломав нам план боя. Поддавшись общему порыву из окопов стали выскакивать уже наши бойцы, в пятнистой форме, упакованные в бронежилеты, в шлемах с закрытыми забралами лицами, лупя из пулеметов и автоматов, ругаясь матом, пошли врукопашную на избиваемых со всех сторон немцев.