В школе не было никаких издевательств старших над младшими. Идеи коллективизма учителя нам прививали очень настойчиво, но не навязчиво. Это у них получалось хорошо, и мы с большим удовольствием принимали участие в многочисленных мероприятиях. Сейчас вспоминаю, что мы все время были при деле, т. е. под надзором и при влиянии учителей.
В 1937 году, когда я был во втором классе, готовились к встрече 20-й годовщины Октябрьской революции. В школе планировалось торжественное собрание, мне было поручено на нем выступить от второго класса. Естественно, я должен был подготовить выступление на две страницы и предварительно показать учителю. С текстом никаких проблем не было — было откуда переписать. Выступление надо было обязательно закончить словами: «Да здравствует товарищ Сталин — великий вождь и учитель».
В то время я много слушал радиопередач, с тех далеких времен радио и сейчас мне роднее телевизора. В этих передачах часто упоминалось имя Молотова — тогда он был председателем Совнаркома, т. е. главой правительства. В моем детском мозгу сложилось четкое представление: самый главный и самый великий, конечно, товарищ Сталин, а Молотов — его самый-самый первый помощник. Поэтому «Да здравствует» надо провозгласить обоим. Обоим-то обоим, но первого надо как-то особо выделить. И свое выступление я закончил не совсем так, как было в рукописном тексте, а именно: «Да здравствует стальной товарищ Сталин и железный товарищ Молотов!»
Услышав необычную концовку выступления, учительница потребовала объяснений. Я рассказал, что на уроке труда мы посещали кузницу, где нам объяснили, что сталь и железо — это не одно и то же, что сталь — это выше, и для того, чтобы железо стало сталью, его надо специальным образом закалить. Это объяснение учительницу вполне удовлетворило.
В 1938 году я перешел учиться во вновь открытую неполно-среднюю школу № 1, где стала работать учителем русского языка и литературы и моя мама.
Открытие этой новой школы стало большим событием для нашего маленького города. Во-первых, кирпичное здание школы было двухэтажным, а в городе двухэтажных зданий к тому времени насчитывалось не более десятка. Во-вторых, оно специально проектировалось как здание образцовой советской школы. В-третьих, его укомплектовали наиболее квалифицированными учителями.
Старые учителя еще помнили, что такое директор гимназии, по царским временам — что-то вроде гражданского генерала. Стать директором гимназии — вершина учительской карьеры. Поэтому не только их, но и весь учительский коллектив района интересовало, кто же станет директором еще не виданной в районе школы. Им стал рабочий по фамилии Харахаш, шахтер из Донбасса, награжденный орденом за ударную работу в шахте, затем заочно окончивший учительский институт. Член партии, ни одного дня не работавший в школе. Учителя были в шоке и тут же окрестили Харахаша «красным директором».