— Кто я? — еще раз спросил крестьянин у брата Вениамина, прежде, чем покинуть деревню.
— Ты — Пес, — ответил брат Вениамин. — Пес из деревни близ фестанга Сим-Гьядини.
Потом крестьянин ушел.
Он почувствовал, как один из мужчин снял с его плеча котомку, но не стал спорить или сопротивляться. Он был здесь чужаком. Он не хотел огорчать брата Вениамина. Котомку бросили на стойку. Второй мужчина взял посох из рук крестьянина и прислонил его к стойке.
— Я скажу, сколько ты должен заплатить, — заявил Бун Тал. — Сколько ты дал в комнате наверху?
Крестьянин молчал.
Сколько ты заплатил ей? — повторил Бун Тап.
— Ничего.
— Как «ничего»? — удивился Бун Тап.
— Она ничего не взяла, — объяснил крестьянин.
— Лгун! — воскликнул Бун Тап.
Крестьянин уловил в его лице сходство с рылом кабана.
— Думаешь, она шлюха из публичного дома, прикованная цепью к кровати, на которой висит кружка для денег с прорезью?
— Нет, — ответил крестьянин.
Он слышал о таких женщинах: пока он чистил загоны для скота на корабле, команда развлекалась болтовней, думая, что их никто не слышит. Монету клали рядом с кружкой, чтобы доказать, что клиент способен заплатить за услуги женщины. Потом монету можно было и не бросать в кружку, если клиент бывал недоволен услугами. Поскольку хозяева публичного дома вели запись посетителей, им было просто проверить количество монет в кружках после работы и увидеть, соответствует ли оно количеству посетителей. Женщины подвергались наказаниям, если монет не хватало. Иногда их били, как рабынь. Поэтому женщины стремились угодить посетителям.
— Ты вор, — сказал мужчина, стоящий за спиной крестьянина.
— Я не вор, — возразил тот.
— Если ты не заплатил ей, ты заплатишь мне вдвойне, — заявил Бун Тап.
— Нет.
— Она работает на меня, — объяснил владелец таверны.
— Нет, она платит тебе ренту, — покачал головой крестьянин.
— Тогда я побью ее, — пригрозил Бун Тап.
— Она свободная женщина, — не слишком уверенно возразил крестьянин. Бьют ли свободных женщин в городах? Крестьянин вспомнил, что иногда мужчины в деревне били жен и дочерей. Конечно, и Тессу, и Лиа, и Сат тоже били — за то, что они встречались с ним, но это не останавливало женщин: они сходились с ним тайно, на сеновалах, в курятниках. Однако крестьянин слышал, что на Тереннии женщин не бьют — неважно, заслуживают они наказания или нет. Вот потому-то женщины на Тереннии кажутся такими избалованными. Но эту женщину было не за что бить — она не сделала ничего дурного. Она была доброй и ласковой. Кроме того, насколько знал крестьянин, она не принадлежала владельцу таверны. Она жила на Тереннии и была свободна. Непохоже, чтобы она оказалась рабыней, которую наказывают за малейшее неповиновение или за то, что она не умеет угодить.