— И что же? — спросила женщина, чувствуя, как напрягается все ее тело.
— Вы ведь останетесь рабыней, верно? — спросил он.
— Да, — ответила женщина.
— В самом деле?
— Да, — она выпрямилась на стуле, — в этом случае я осталась бы рабыней.
— И ваш хозяин имел бы полное право владеть вами?
— Разумеется, — кивнула она.
— И все же вы продолжаете настаивать, что на Тереннии нет рабства? — не унимался Палендий.
— Конечно, нет!
— Вы уверены в этом полностью?
— Ну, может, где-нибудь в глуши, — засомневалась она, — в деревнях вдали от столицы…
— И, должно быть, в школах гладиаторов? — спросил Палендий.
— Наверное, — покраснев, ответила женщина. Она взглянула на телохранителя, стоящего справа от Палендия, и быстро отвела глаза.
Будучи воспитанной на Тереннии, она считала, что такие мужчины не только хотят женщин, но и нуждаются в них, даже не могут обойтись, как не могут обойтись без воды и еды — в отличие от «истинных» мужчин, которых она, к собственному разочарованию, уже успела достаточно узнать.
— Кто знает? — глубокомысленно заметил Палендий, промокнув губы салфеткой.
— И вы говорите, что эта девушка — рабыня? — спросила черноволосая женщина, указывая на прислужницу.
— Этого мы не говорили, — возразил капитан.
— Каны, госпожа? — спросила прислужница, появляясь позади черноволосой женщины.
— Нет! — поспешно воскликнула та.
По знаку Палендия прислужница вернулась на свое место за стулом капитана.
— И кто же ее хозяин? — поинтересовалась женщина.
— Все мы — по крайней мере, до завтрашнего вечера. Ведь она приписана к кораблю как прочее имущество, — ответил капитан.
— До состязания, — добавил Палендий.
— Не могу поверить, что она рабыня, — растеряно проговорила черноволосая женщина.
— Конечно, мы стараемся не выставлять это напоказ, — кивнул капитан.
— Она не рабыня! — настаивала женщина.
— Но ведь это не корабль варваров, — возразил капитан.
— Вы не верите потому, что на ней обычная одежда и нет ошейника? — спросил Палендий.
Черноволосая женщина раздраженно кивнула.
— Ошейник — прелестное украшение, к тому же он полезен для опознания, запоминания и тому подобное, — заметил Палендий, — но узы, связывающие раба — отнюдь не ошейник. И потом, почему вы решили, что она одета не так, как положено рабыне?
Черноволосая женщина в замешательстве опустила голову.
— А разве на ней одежда рабыни? — спросила она, смущенная и покрасневшая.
— Да, — подтвердил Палендий.
Над столом повисло молчание.
— Она не рабыня, — в отчаянии прошептала черноволосая женщина.
— Подай кану! — приказал капитан, поднимая бокал.
— Да, — ответила прислужница, спеша на полнить его.