— А тюрьма?
За избиение сына Триппинг получил бы не меньше года.
Робелон задумался, покусывая губы.
— Мы только начали обсуждать с ним эту тему. Когда речь шла об изнасиловании, ему грозила тюрьма штата, и об этом не могло быть речи. Другое дело — городская тюрьма. Я думаю, мы его уговорим.
— Почему вы передумали? Я хочу сказать — кроме убийства Пэйдж Воллис?
Мне ответил Грэм Хойт.
— Эндрю Триппинг понимает, что воспитание сына ему не по зубам. Он его любит — или хочет любить, но воспитатель из него никакой. Публично он этого не признает, но мне кажется… можно говорить без протокола?
— Конечно.
— Мне кажется, он готов признаться в этом мне и Питеру. Эндрю такой же, как все отцы. Он хочет для своего ребенка лучшего будущего. В частной беседе мы все это обсудим.
— А другие адвокаты? — Я имела в виду Нэнси Таггарт и Джесса Ириззари из службы опеки и попечительства. — Они пойдут на сделку?
— С ними мы еще не говорили. Сперва вы должны дать согласие, — ответил Робелон.
— Триппинг сделает официальное заявление?
Я хотела от него полного признания вины, а не извинений или ласковых слов.
— Мы его уломаем.
— В среду утром, когда начнется заседание?
— Да, но… — начал Робелон.
— Так я и знала, что будет «но». Почему у вас всегда камень за пазухой? — спросила я. — Что на этот раз?
— Он признает свою вину в среду утром. Расскажет про телесные повреждения и синяки. Мы готовы пойти на все ваши условия. Но исполнение приговора отложат на три недели. Пусть приведет дела в порядок, увидится еще разок с мальчиком…
— Не пойдет.
— Что значит не пойдет? Его обвинят в мисдиминоре. Ему нужно время, чтобы уладить проблемы, позаботиться об имуществе, распорядиться об оплате счетов на время заключения. Прокуратура никогда не возражала против таких вещей.
— Дело в мальчике, Питер. Я не хочу, чтобы он виделся с ребенком.
— Один раз. Под наблюдением. Вам предоставят все отчеты. Вы же знаете, Даллес его любит. С каких это пор вы начали разбираться в детской психологии, Алекс? Мы пригласим на встречу доктора Хуанг. Эндрю нужно хоть раз повидаться с мальчиком. Попросить у него прощения, объяснить, почему им лучше побыть врозь, пока он не сможет забрать его домой. Черт возьми, откуда вам знать, что чувствует ребенок, когда отца сажают в тюрьму из-за его жалоб докторам?
Мне нечего было ответить на тираду Питера. Возможно, это единственное свидание под пристальным наблюдением специалистов действительно поможет мальчику прийти в себя.
— Мне надо посоветоваться с нашими психологами, — сказала я.
Грэм решил проявить дипломатичность.