— Ваша Честь, — я поднялась, — вы позволите расспросить каждого в отдельности?
Моффету мое предложение явно не понравилось. Он не хотел терять драгоценное время, отлично понимая, что в случае согласия количество отводов возрастет. Далеко не все женщины захотят обсуждать свои проблемы в присутствии чужих людей, если мы не станем расспрашивать их поодиночке. А у меня и Робелона будет меньше оснований возражать против той или иной кандидатуры.
Судья уже собирался отклонить мою просьбу, но в этот момент к ней присоединился Робелон. Для стороны защиты всегда выгодно, когда присяжные признаются в своих предубеждениях вслух.
Женщина, числившаяся в списке под номером три, вышла на середину зала и объявила Моффету, что не сможет беспристрастно судить об этом деле.
— Я тоже была жертвой изнасилования.
— Когда именно?
— Пять лет назад. Меня изнасиловали и избили.
— Это случилось в Нью-Йорке? Мисс Купер или ее коллеги участвовали в расследовании?
— Нет, сэр. Преступление даже не раскрыли.
— И преступником был не мистер Триппинг, верно?
Женщина уставилась в пол, на глазах у нее выступили слезы.
— Нет, сэр.
— Вам известно о презумпции невиновности? Вы знаете, что этот человек имеет право на справедливый суд?
У женщины сдавило горло, она не могла говорить. Потом кивнула.
— Тогда в чем проблема?
Робелон уже все понял и хотел, чтобы судья дал женщине отвод. Иначе ему пришлось бы тратить свое ограниченное право на отклонение кандидатур ради человека, заведомо предубежденного в отношении его клиента и вообще любого, обвиненного в подобном преступлении.
— Я просто хочу понять, почему вы не можете честно и беспристрастно относиться к обвиняемому? Объясните.
— Судья, мне кажется…
— Неважно, что вам кажется, мисс Купер. Я пытаюсь разобраться, что происходит.
Женщина посмотрела на меня, явно надеясь, что я опять вмешаюсь и дам ей время прийти в себя.
— Разрешите предложить вам стакан воды. — Я направилась к своему столу.
— Я не подхожу для этого процесса, сэр. Можете считать это глупым, но я просто не в силах сидеть и слушать, как насиловали другую женщину. Для меня все это слишком… болезненно. Простите, но я не смогу участвовать в суде.
Моффет больше не настаивал.
— Ладно, завтра утром приходите в главный зал совещаний. Скажите, чтобы в следующий раз вас отправили в гражданский суд.
Потом еще семь женщин подошли к судейскому месту и рассказали о своем личном опыте. Четверо из них попросили самоотвод, а трое выразили сомнения в том, что смогут беспристрастно отнестись к показаниям потерпевшей.
— Мы еще не знаем, потерпевшая она или нет, — пробурчал судья, закончив последнюю беседу. — Как раз это должен установить суд.