— Судья Хейз обсуждал с вами возможность соглашения?
Дело находилось на рассмотрении с марта, когда заявление передали в суд.
— Я не делала никаких предложений защите.
— Александра, у вас все в порядке с головой? Или вам больше нечем заняться? — Моффет посмотрел на меня поверх очков.
— Разрешите изложить обстоятельства дела, Ваша Честь. Здесь замешан ребенок.
— У нее есть ребенок? А он-то при чем?
— Не у нее, а у него. Сын. С этим связан пункт о «поставлении в опасность».
— Отец совершил сексуальное насилие над собственным сыном? В таком случае…
— Нет, нет, судья. Речь идет о физическом насилии и двусмысленном поведении…
— Алекс, вы не должны давать характеристики, которые могут вызвать у суда предубеждение. Она ступает на скользкую почву, Ваша Честь.
— Мальчик отчасти стал свидетелем событий, предшествовавших преступлению. В каком-то смысле он был орудием, которое обвиняемый использовал, чтобы принудить мисс Воллис. Если Питер не будет меня перебивать, я все подробно изложу.
Моффет снова посмотрел в обвинительный акт, перечитал пункт об угрозе безопасности ребенка и взглянул на Робелона.
— Что скажете, Питер? Ваш клиент готов признать это, чтобы избежать отягчающих обстоятельств?
— Ни в коем случае. Обвинение не сможет ссылаться на ребенка. Она с ним ни разу не говорила. Мальчик не станет свидетельствовать против отца.
— Это правда, Александра?
Моффет поднялся из-за стола и принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. Ему хотелось поскорей вернуться в зал, пока кандидаты в присяжные не начали беспокоиться.
— Не будем торопить события, Питер, — сказала я. — Ваша Честь, это один из вопросов, которые я хочу с вами обсудить перед тем, как мы начнем.
— Что за вопрос?
— Я прошу вас подписать ордер о вызове ребенка в качестве свидетеля и дать мне возможность допросить его раньше, чем я представлю дело присяжным.
— А в чем проблема? Где он сейчас?
— Не знаю, Ваша Честь. Люди из СОП забрали его у мистера Триппинга в день ареста. Они не позволили мне увидеться с мальчиком.
Пока я занималась обвинительным актом, Служба опеки и попечительства увезла десятилетнего сына Триппинга в загородный приют.
— Судья, — сказал Питер, чувствуя, что Моффет настроен против моего дела, — теперь вы понимаете, что я имел в виду? Она даже не видела мальчика.
— А почему ребенок не остался с матерью?
Питер и я ответили одновременно:
— Она умерла.
Питер протестующе вскочил с места.
— Вернее, покончила с собой через несколько месяцев после рождения сына. Типичный послеродовой синдром, в крайне острой форме.
— Ответчик в это время служил в армии. В деле фигурировало его оружие. Я знаю следователей, которые думают, что именно он спустил курок.