И дались же мне ее зубы!.. Почему-то сегодня я, глядя на мою «вампирессу» (это слово я придумал сам и оно мне очень нравилось, Ннаонне, кажется, тоже), впервые задумался о ее зубках. Очень даже миленькие зубки. Но вот клыки… Неужели в ее «вампиризме» действительно что-то является правдой… Я попытался припомнить ее родственников (вернее, их зубы – вот идиотизм-то!), но не смог… А ведь у кого-то я точно замечал очень похожую улыбку. И у этого кого-то она выглядела совершенно уместной…
Пока я размышлял на эту важнейшую тему, праздничный ужин шел своим ходом и вдруг, взглянув на своих соседей, я обнаружил, что первый посол самым банальным образом «клеит» именинницу. Ну и дела! А Ннаонна-то! Она была холодна как лед – ни дать, ни взять настоящая светская львица – медленно, с вежливой скукой в голосе отвечает этому Кенперту, кивает… И вдруг, на мгновение перехватив мой взгляд, Ннаонна мне подмигнула. Значит – опять игра, опять что-то задумала. А о чем они, интересно, говорят?
– …В самом деле удивительно, мадам Ннаонна, что при королевском дворе на пиру нет певцов. Вот в столице… Скажу честно, среди ванетской знати немало искусных певцов и музыкантов – и я не назову вам ни одного, который превзошел бы меня.
Хвастун чертов.
– Да, сэр Кенперт, у нас, конечно, не столица Империи… Однако должна сказать, что я выросла в совершеннейшей глуши и даже этот скромное, как вы говорите, торжество – для меня совершеннейший… я не подберу нужных слов… словом, настоящий праздник… как сбывшаяся мечта…
– Выросли в глуши, милая Ннаонна? Если это не секрет – откуда вы родом? В какой земле является на свет такое совершенство?
– Это не секрет… но вы назвались певцом, сэр Кенперт. Не согласитесь ли спеть для нас?
– С радостью, прекрасная Ннаонна!
Вот мерзавец – она даже не «мадам» для него уже, а просто «милая Ннаонна», «прекрасная Ннаонна». Стоп – я что, ревную?.. Только этого не хватало…
Тем временем слуги принесли послу какой-то музыкальный инструмент наподобие лютни, я добился тишины обычным способом, вызвав свои карманные громы (при этом талантливый сэр Кенперт вздрогнул, а его молчаливый напарник и ухом не повел) и объявил, что посол сейчас осчастливит нас пением.
Несколько минут Кенперт настраивал свой инструмент, для пробы взял несколько нот, а затем запел. Не сомневаюсь, что в Ванетинии он и впрямь считался хорошим певцом, но мне все эти рулады… я, знаете ли, привык к другой музыке. Но впрочем, если сравнить пение посла с тем, как орки-жрецы пели в честь Гангмара на болоте – то у него получалось даже лучше… гораздо лучше. Он спел некую торжественную песнь о взятии Валаннанетинии, в которой прославлялось величие Фаларика Великого и храбрость его дружины (подозреваю, что при императорском дворе положено любой концерт начинать с чего-то подобного – торжественного и политически верного, ведь императорская династия происходит от Фаларика), а затем перешел к любовной лирике и спел несколько баллад, за что слушатели наградили его аплодисментами и одобрительными возгласами…