Вот мы и подпрыгивали от нетерпения, так как ещё до начала определились, что всей толпой лезть на открытое место не стоит. Впрочем, Сёба, приверженец английской методики, по которой МИ-6 готовили своих агентов, хотел вообще один идти, но с прикрытием всё же согласился. И Воха, мастер-мухобой, как его окрестили за умение кидаться буквально всем и что самое интересное при этом даже попадать, в том числе и в назойливых насекомых тоже, пошёл вторым номером.
Он, кстати, и прорезался, вынырнув из плотного влажного сумрака шипя и матюкаясь от боли, только первым. Левая рука висела у него плетью, а правой Тот вдруг сноровисто метнул самодельное стальное жало куда-то в темноту. Воха их совсем не экономил, так как перед каждым «выходом» делал целую уйму, любовно распихивая по многочисленным карманчикам и чехольчикам. В той стороне что-то крякнуло, а затем показался ковыляющий Сёба, хромая ногой, которая не давала ему возможности двигаться быстро.
— Т-ты ч-чего? — недоумённо уставился Крокодил на напарника.
— Да задрали эти поросячьи мстители…
— Эт вы об чём? — Камиль метнулся на хрипы через какое-то короткое мгновение затихшие, и вернулся назад, отдавая хозяину уже чистое железное перо.
— Может, поясните, — Кир не теряя времени начал обрабатывать раны. — У вас минуты три…
— Да ну их в пень трухлявый, этих аборигенов! — зарычал Сёба. — Ни жить, ни строить, ничего толком не умеют!
— В смысле? — раскосые татарские глаза в недоумении уставились на говорившего, не упуская из виду узкий переулок. — Горыныч, как там крыша?
— Вертушки гуляют, тока пока над морем, похоже, что-то там нашли…
— Может подводники додумались противолодочный манёвр заделать, балласт сбросили, чтобы нам помочь? — Сёба смотрел наверх так, как будто ждал от Егора подробного отчёта со всеми выкладками.
— Э-э, ребятки, вы отвлеклись, — Мун, по совместительству медбрат Кирюха, вернул всех к первоначальной теме. — Если морячки сотворили такое дело — честь им и хвала, но у нас своя помойка и нам её разгребать. Итак, чего произошло, колитесь?
— Не буду! — Крокодил помрачнел, но Воха молчать не стал. Он вдруг зашёлся тихим почти беззвучным смехом и, махая здоровой рукой, пропыхтел. — Щ-щас, блин! Погодите! Как вспомню эту войну не на жизнь, а на смерть…
— Ы-ы-ы, а ещё друг называется! — Сёба сложил руки на груди и, не обращая внимания на экзекуцию с ногой, затих, никак не реагируя на рассказ, во время которого кто-нибудь из парней, то и дело хмыкал не в силах сдержать эмоции.
— В общем, мы, как отважные герои пошли в обход, — вытирая навернувшуюся от смеха слезу начал бодро Воха. — Полезли по крышам, чтоб не мелькать у народа перед глазами, халупы у них тут одна к другой лепятся. Я аккуратненько скакал, просто парил, а вот Сёба…, — он хрюкнул, давя в себе веселье. — …Сёбе не повезло, провалился, блин, в какую-то сараюху, к местному предпринимателю. Видели б вы его физиомордию…