Боль ушла внезапно, позволив Майклу безвольно повиснуть в биорастворе, не ощущая ничего и ни о чем не думая. Он даже не понял, что раствор уже ушел из саркофага, а крышка скользнула в сторону.
– Смотри-ка, и правда живой. А я-то подумал, что тебя в слив унесет, как кашу, – склонился над Никсоном сисадмин в бежевом комбинезоне, а потом, скользнув взглядом по туловищу Майкла, вытаращил глаза. – Ну ни фига себе! Это же надо!
Майкл ухватился за края саркофага, желая подняться, и замер, так же как и техник изумленно таращась на свои руки. И было от чего. Он никогда не жаловался ни на природные данные, ни на то, чего добился сам в тренажерных залах. Но сейчас его руки выглядели точно так, как у рисованного героя какого-нибудь комикса, – они бугрились жуткими узлами огромных мускулов, кажущихся совершенно нечеловеческими.
– С днем рождения, Майк, – раздался рядом довольный голос Ралфа. – Это и есть мой подарок. Надеюсь, тебе понравится.
Никсон одним движением выпрыгнул из саркофага, не веря своим глазам и ощущениям.
– Ты сейчас не очень козли, – посоветовал Филби. – Я хоть все и просчитал, но твоему организму надо будет пообвыкнуться с новой мышечной массой. Тебе гимнастикой бы неплохо сейчас позаниматься.
– Я своим глазам не верю! – вопил сисадмин, танцуя вокруг саркофага какие-то шаманские танцы, не в состоянии успокоиться. – Слушай, Ралф, у меня контракт скоро кончается. Я собираюсь домой сваливать. Ты можешь меня сделать таким же?
– Нет, Ник, – покачал головой Филби, тоже со всех сторон осматривая друга. – Здесь несколько причин, с которыми ничего поделать нельзя. У Майкла я только незначительно превысил допустимый предел приращивания мышечной массы. Он ведь и до этой процедуры имел мышцы – дай бог каждому. К тому же я его, если помнишь, давно и серьезно готовил, добавляя в программы разделы трансформации сердечно-сосудистой системы, легких и прочего. Особое внимание уделял костному скелету. А сегодня просто самый заметный штрих. Ты можешь стать таким, но тебе понадобится как минимум около года. Да и захочешь ли ты становиться таким... таким... уродом. Это не для гражданки надо, это надо тому, кто из себя боевую машину сделать хочет.
* * *
– Не слишком ли мы им многое позволяем? – ворчливо, словно старый брюзга, спросил полковник, занимающий в Первой дивизии должность командира разведывательного батальона. – Учиняют самосуд, занимаются рукоприкладством, потрошат системы корабля... А если в один прекрасный момент их действия нанесут непоправимый вред хотя бы имуществу Вооруженных сил Федерации? Тем более не стоит забывать о том, что сейчас Федерация переживает не самый лучший период в отношениях с потенциальными противниками.