самой цене той
продавай,
сбросивши малую то́лику,
тогда — ничто торговца
тенета,
сидеть в них ему ж,
соколику.
Теперь о кредите:
у кулака занять —
он тебе даст,
и щедр и уветлив,
а потом и начнет,
как коня, гонять,
горло зажавши
в тугую пе́тлю.
Но если
в год, как земля
не уродит нам,
мы сорганизованы
в товариществе
кредитном —
оно не разорит хозяйства
нашего,
не станет с голого
рубашку спрашивать,
а, рассчитавши каждого
силу и стать,
поможет снова на ноги
встать.
Пятьдесят хозяев —
никак не менее,
а больше лучше, —
хоть сто,
хоть двести,
собирайте разум,
труд
и умение,
организуйтесь вместе.
Подсчитайте
точно силы свои,
учтите трудоспособность
каждого заранее,
да и собирайте
товарищеские паи,
да и открывайте общее собрание.
Выберем правление
и совет —
правление
выполняет,
совет распоряжается, —
и наконец-то
увидим свет,
который во взаимной помощи выражается.
Сеялки, веялки, плуг
под рукой.
С пункта прокатного
присланы.
Бык племенной да мост над рекой
пайщиками
обмыслены.
Плавает жир
в наваре щец,
семена сортовые
получены,
у пайщиков сельских товариществ
грамоте дети
обучены. —
Не выдержал Ермил,
с места вскочил,
да как хватит об стол
кулаком что есть сил…
На губах у Ермила
мыло,
дыбом волосы у Ермила.
— Первый пай вношу
— запишите —
я!
И сейчас становлюсь
в работу.
Ничего от товарищества не тая,
буду гнать
до седьмого поту. —
Тут навстречу Ермилу
встал Патрикей.
Капли пота на лбу,
бородища в руке.
Заревел
голосом сиплым:
— Это дело
считаю гиблым!
Ты мне
этакого не толкуй!
Ни к чему нам,
пустая ра́цея.
У меня они все
в долгу, как в шелку,
здесь своя кообирация.
Ты не мути нам мозги,
раньше пускай расплатятся.
А не то —
с мужиков сниму сапоги,
с баб —
последние платьица. —
Посмотрел агроном —
что за фрукт?
А ему Патрикей
пуще —
хрюк да хрюк.
Еще раз поглядел инструктор:
«Вы б уняли этого фрукта».
Ну, тогда во главе с Ермилом
оттеснили его всем миром.