Меня толкнули в грудь.
— Ты что, хуй? — лаконично спросили меня, с ударением на пьяно выдохнутое «что». Вопрос, видимо, означал, и что я тут делаю, и откуда я вообще взялся на свете.
— Чего, пацаны, случилось у вас? — поинтересовался Славчук, тихо выбредший откуда-то. Он подходил к нам, аккуратно ступая — так, чтобы не наступить в потеки мочи.
Все четверо запечатали суровые рты и молчали треть минуты, пока наконец тот, кто привел меня, не ответил, ткнув в меня лживым пальцем:
— Он меня толкнул.
— Тебя толкнул или всех четверых сразу? — ласково усмехнулся Славчук, и здесь я впервые заметил его зуб со странным рисунком.
— А чего ты сюда пришел? — немного сдавленно спросил Славчука приведший меня.
— А смотри — вот я тебя толкнул, — не отвечая ему, сказал Славчук с улыбкой и легонько ткнул парня в плечо. — Это что значит теперь? Что я не прав?
— У нас тут свои разговоры, — ответил длинный, глядя немного мимо Славчука, куда-то в ухо ему.
— Так я разве мешаю? — спросил Славчук. — Разговаривайте.
Все молчали еще с минуту.
— Ну, поговорили? — спросил Славчук. — Тогда мы пошли.
Он тронул меня за плечо, и мы вернулись ко входу в клуб.
— Я Лильку искал, — зачем-то объяснил я Славчуку.
— Не нашел? — спросил он.
— Нет, Славчук. Может, она домой ушла. Я домой пойду.
Он кивнул.
— Славчук, ладный мой, ты где был? — спросила его девушка откуда-то из темноты; одновременно с другой стороны к нему поспешно подошла другая, вся, казалось, готовая к любому повороту событий, хотя бы и здесь, прямо у клуба...
Переходя асфальтовую площадку у клуба, я услышал, как мне сказали из кустов:
— Все равно мы тебя выловим, урод!
Под светом фонарей я шел спокойно, но, войдя в темноту, не выдержал и побежал, скользя по грязи, меж деревьев посадки, к дому. Уже у дома, заслышав лай гончих деда, внезапно встал и засмеялся: куда я так бегу...
Посвистев сразу признавшим меня собачкам, я пошел на пруд.
Дед уже накачал лодку, выставил сети, разжег костер, сидел в крагах и тяжелом плаще на бревне, насаживая на шампуры большие куски сала. Как же вкусно пахнет паленое мясо свиньи!
— Потерял Лильку-то? — спросил дед. — А она вон тут где-то бродит.
Я обернулся и различил Лилию. Она тихо шла вдоль берега. На плечи был наброшен тулупчик — видимо, заглянула домой и переоделась.
— Лиличка! — закричал я радостно. — Иди есть сало!
Сестра моя остановилась, и по ее движению я понял, что она не очень хочет идти к нам, но все равно сейчас подойдет.
Подошла.
Сало Лилия есть не захотела; она могла вообще ничего не есть целыми днями, выпивая иногда чашку молока с хлебом или наедаясь яблок и ягод. Зато я, обжигаясь и обмирая, так глотал жирно и ярко пахнущие куски, что, казалось, вот-вот к нам сбегутся волки со всех черноземных лесов.