Я повернулся и пошел в другую сторону. Подходя к кафе «Ядран», примостившемуся у самой воды, услышал громкие голоса: препирались двое. Сделав еще несколько шагов, я увидел красивую, довольно большую яхту, стоящую у мола. Названия я не разглядел — его скрывал парапет. Мужчины стояли возле яхты на берегу: черноволосый смуглый парень пытался утихомирить того самого носатого итальянца, которого я приметил в баре. В стельку пьяный носатый размахивал бутылкой и не хотел слушаться приятеля, который уговаривал его пойти на яхту и хорошенько проспаться.
Я вообще не охотник до подобных сцен, а в таком настроении, как сейчас, и подавно. Но ретироваться было уже поздно: носатый меня заметил и, видимо, несмотря на хмель, припомнил, что мы только что виделись в баре. Вырвавшись от приятеля, он ринулся ко мне, протягивая бутылку и вопя на итальянском:
— Эй, дружище! Выручай… Не дают выпить, пузырек отнимают!.. На, держи! Пей ты!..
Я едва успел поймать бутылку, выскользнувшую у пьяного из рук. Тут его нагнал приятель и подхватил.
— Хватит, Пьер! — с угрозой произнес он на итальянском. — Я сказал, хватит! Пора спать!
— Ну, Пьер… — отбивался пьяный. — Еще немножко…
Я понял, что они тезки, оба зовутся Пьерами. Отпрянув от носатого, шатавшегося из стороны в сторону, я протянул бутылку его трезвому приятелю.
— Возьмите, пожалуйста, — сказал я по-итальянски. — Пить я, конечно, не собираюсь, но если вам нужна моя помощь…
— Спасибо, не нужна, — не дал мне договорить трезвый Пьер. — Дружок у меня перебрал, да я с ним управлюсь сам…
Я повернулся и пошел своей дорогой, оставив Пьеров разбираться между собой. Не встреть я в баре носатого, я, может, с большим интересом посмотрел бы на яхту, пришедшую, по всей видимости, из Италии. В алиби этой пары не приходилось сомневаться: всю ночь проторчали в баре…
Небо на востоке стало незаметно бледнеть. Еще немного — и рассветет. Я пошел к машине, стоявшей неподалеку от «Паласа». На улицах полное безлюдье, город еще спал глубоким сном. Огни у входа в бар погашены. Спокойствие абсолютное. Я отпер дверцу своей машины…
И тут я услышал шаги… Нетвердые, словно сильно подвыпивший возвращается домой после хмельной ночи. А затем страшный хрип. Секундой позже я увидел человека. Он шел через парк от моря и остановился, ухватившись за дерево. Казалось, вот-вот рухнет. Заметив меня, открыл рот, видимо, хотел позвать, однако не смог произнести ни звука.
Возиться с пьяными я не люблю, хотя оставить человека в беде — даже если он угодил в нее по собственному легкомыслию — тоже не в моих правилах. Захлопнув дверцу машины, я подошел к человеку. И тут только понял, что он вовсе не пьян!