– О, Джастин, это неправда!
– Его всегда интересовал один лишь спорт!
– Это точно, Сет всегда был прекрасным спортсменом.
Сет был звездой футбола и баскетбола все то время, что учился в старших классах.
– Господи, да он же рыбак!
– Сет усердно работает, Джастин, а в этом нет абсолютно ничего дурного. – Оливия нахмурилась. Она не растила свою дочь снобом.
– В отличие от Уоррена?
– Нет! – Оливия отказывалась быть втянутой в этот спор. – Мы говорим о Сете.
– Мам, он живет в лодке на пристани. Мне нравится Сет, не пойми меня неправильно, но он болван. Я говорила с ним однажды, после того как мы окончили школу, и очень сомневаюсь, что у нас есть нечто общее, за исключением того, что мы вместе проводили время в старших классах.
– Милая, я не имела в виду, что Сет подходит тебе, – отозвалась Оливия, мысленно вздохнув. Конечно, на самом деле она имела в виду именно это, но ни за что не стала бы в этом признаваться. – Однажды ты найдешь того самого, единственного, а может, уже нашла.
Оливии пришлось сжать зубы, чтобы произнести эти несколько слов, но, если Джастин выйдет замуж за Уоррена, Оливии каким-то образом придется поприветствовать его в их семье.
– Когда Джеймс в первый раз позвонил мне, – Джастин отвела взгляд, – чтобы рассказать об их браке с Селиной и о беременности, я почувствовала небывалое облегчение.
– Облегчение? – удивилась Оливия.
– Это давило на меня. Я знаю, ты ждешь внуков, и я очень хочу дать их тебе. – Джастин выпрямилась и посмотрела на мать. – Но к сожалению, ты не получишь их от меня.
– Джастин…
– Послушай меня, мам, пожалуйста, хотя бы один раз. У меня нет никакого желания выходить замуж и рожать детей. Я понимаю, что ты обеспокоена моими отношениями с Уорреном, но расслабься. Он хорошо ко мне относится, и большую часть времени я наслаждаюсь его обществом, но не строю планов связать с ним жизнь.
– Ты не хочешь выходить замуж?
Джастин покачала головой.
– Знаю, что разочаровываю тебя, и мне жаль, но, пожа луйста, прими тот факт, что я не хочу становиться женой или матерью.
Оливия позволила словам дочери осесть в своем сознании, а затем кивнула.
– Я говорила это раньше и повторю снова. Я люблю тебя, Джастин, не за то, что ты делаешь, а потому, что ты – это ты.
Джастин смахнула слезы и склонила голову, чтоб спрятать от матери эмоции, но было слишком поздно. Оливия успела заметить.
– Спасибо, мам.
А затем они отправились в кухню, чтобы пообедать, будто ничего крайне важного между ними не произошло.
Каждый вечер, приходя на работу, Сесилия смотрела на противоположную сторону Кедровой Бухты – на судоверфь Бремертона, где все еще был пришвартован «Джордж Вашингтон». С того ужина прошла неделя, а она так и не услышала от Яна даже слова. До того как уйти в ту ночь, он пообещал связаться с ней перед отплытием авианосца. Очевидно, судно все еще проходило ремонт.