— Так он не искал ответы, он просто не понял, что попал в чужой мир. И, кроме того, к Интернету сейчас подключено всего двадцать пять процентов населения, если не ошибаюсь.
Оксана остановила отца качком головы.
— Не все лазят по сайтам, но про Интернет знает каждый. И каждый хоть раз за три года обращается, если у самого нет возможности порыться, просит знакомых. А тут такой случай… Нет, папа, похоже, что только вы двое из того мира вернулись. Ничего у вас с табличкой не выйдет. Кста-ати…
Оксана задумалась. Виктор терпеливо ждал, до чего она додумается.
— Вот ты говоришь, что вы агентов опасаетесь. Которые из того мира, — медленно начала дочь. — А вдруг Михаил и есть такой агент?
— Михаил?! — удивился воистину странной мысли Виктор.
— Видишь ли, папа, эта ваша встреча — это какое-то очень подозрительное совпадение. Во-первых, подозрительно близко от того места, во-вторых, вероятность этой случайности… сам понимаешь.
Это Виктору уже приходило в голову. Но очень хотелось верить, что случай оказался на его стороне. Если один раз крупно повезло, может, и дальше будет везти. Кроме того, Михаил был совершенно не похож на агента, слишком простой и открытый, слишком естественно себя вел… А ведь хороший агент и не должен быть похож… Должен внушать доверие.
— Ну и зачем тогда этого агента ко мне приставили? — спросил Виктор. Хотя сам мог придумать несколько возможных причин.
Оксана пожала плечами.
— Если им не хочется, чтобы ты опять в их мир попал, то…
— Они могут меня убить, или, там, память стереть, — возразил Виктор.
Оксана вздрогнула. Но продолжила:
— Может они гуманисты, может, попробуют тебя убедить, чтобы больше туда попасть не пытался? Ну, там, отвлечь на поиски других… э-э… везунчиков. С табличкой наверху машины. А потом, когда ты так никого и не найдешь, тебе надоест, и ты сам все бросишь. Они же могут быть очень хитрыми психологами, так?
Логично.
— А если у них ничего не выйдет, — продолжил за дочку Виктор, — они станут действовать жестче.
На лице Оксаны отразился страх. Она быстро заговорила:
— Бать, может лучше не надо? Может, откажешься сейчас?
Ну вот, наконец-то батей признала, а то все «папа», «папа».
— Надо, Ксюша, надо, — внушительно ответил Виктор. Когда Оксане было двенадцать лет, мальчик, который назвал ее Ксюхой, огреб ранцем по шее. Виктор называл дочь Ксюшей (Ксюхой — не рисковал), когда она с ним не соглашалась. Действовало, по крайней мере, дочь переставала спорить в открытую.
Виктор поднял палец к потолку и высокопарно добавил:
— Но я рад, что ты со мной!
Оксана засмеялась.