— А-а-а… — протянула она.
— Да, Лейа, ты хотела что-то спросить? — мирно поинтересовался я.
Она кивнула, опасливо посмотрела на весло и для верности кивнула еще раз.
— Да… господин, а к чему вы это спросили?
Я посмотрел на нее недоуменно и неопределенно пожал плечами.
— Так… разговор поддержать.
Рыжую буквально перекосило. Зато всю обратную дорогу она не произнесла ни звука, что несказанно меня радовало. И даже войдя в особняк, баронесса не пожелала мне спокойной ночи, а просто велела слугам «сопроводить господина в его опочивальню».
— М-да. Вечер был бессмысленно потерян, — произнес я, ложась в кровать и почти мгновенно засыпая.
Меня разбудил ворвавшийся в комнату с оружием наготове Балаут.
— Мой господин, просыпайтесь, — пробасил он, — случилось нечто непонятное.
— А? Что?.. — Я с удивлением глядел, как через опущенные шторы пробиваются рассветные лучи.
— Ночью город покинули почти все жители. Оставшиеся утверждают, что он проклят и паладины предадут его очищающему огню!
Несколько секунд я хлопал глазами, потом сообразил:
— Они собираются сжечь город?!
— Не знаю, — бросил Балаут. — Я не думаю, что какая-либо ведьма достойна того, чтобы из-за нее сожгли город. В любом случае вам надо взглянуть на это самому.
— Взглянуть на что?..
— На армию, окружающую город.
Вбежав на башню замковой стены, я расшвырял растерянных солдат и ошарашенных слуг и припал к бойнице. Господи, их тут тысячи! И это все против меня?!
С высокого утеса, на вершине которого располагался замок, хорошо просматривался окружающий пейзаж. Но любоваться было нечем. Там, где раньше простирались волнующееся на ветру желтое море пшеничных колосьев и зеленые луга в приозерном крае, сейчас были разбиты военные лагеря, поставлены офицерские палатки, разожжены костры и выставлены дозоры. Повсюду маршировали патрули и рысью носились конные разъезды.
Солдаты, отложив мечи и копья, махали топорами и лопатами, рыли рвы, насыпали валы и вбивали в них колья. Руководящие ими офицеры готовились к осаде по всем правилам. Они будто бы не знали, что гарнизон крохотного замка на утесе не имел сил для внезапных вылазок и контратак. А город с наглухо закрытыми воротами обезлюдел до такой степени, что смог собрать не более сотни ополченцев (благодаря Балауту, убедившему немногих оставшихся в нем людей сражаться за свою жизнь и имущество) — пустяк в сравнении с армией, насчитывавшей тысячи, а то и десятки тысяч воинов. И судя по пыли, поднимающейся на горизонте, это были не окончательные цифры.
Лесок на берегу озера, который еще вчера вечером радовал глаз, был вырублен под корень, а возможно, тот самый олень, подозрительно посмотревший на нас с Лейей, сейчас неспешно приближался к кострам, причем находясь вниз головой, со связанными вокруг жерди ногами. Я вполне мог представить, как четверо солдат-лучников тащат на плечах жердь с тушей, шутят и смеются, предвкушая на обед кашу со свежей олениной.