Тогда-то Роб обнаружил и беленый потолок, и крашеные казенной голубоватой краской стены, и стеклянно-металлическую конструкцию, от которой к его забинтованному локтю тянулась трубка. Ни радиоприемника, ни проигрывателя не увидел. Однако метаморфоза, произошедшая с рейсовым автобусом, до того поразила десятиклассника, что он на время забыл о мелодии и захлопал глазами, затряс головой, отчего капельница недовольно булькнула. Музыка, впрочем, не пропала, а словно бы ушла в бэкграунд, как это бывает в кино.
Потом открылась дверь, в палату вошел бородатый человек в белом халате, и симфония-рапсодия сбавила громкость почти до нуля, но все же не стихла.
– Где я? В больнице, да? А что случилось? – спросил Роб каким-то не своим, сиплым голосом.
Врач сел рядом, поправил капельницу, взял пациента за запястье и уставился на часы.
– Повезло тебе, парень. Прямо хоть в музее показывай. От такого удара все внутренние органы должны были полопаться, позвонки к черту переломиться. Кто впереди сидел, все в лепешку, а тебе хоть бы хны. Вон и пульс нормальный. А находишься ты в больнице имени Семашко, в реанимации, то бишь в отделении интенсивной терапии. Но это для подстраховки. Ты целехонек, здоровехонек, хоть завтра в Афганистан, интернациональный долг выполнять. – Бородатый хохотнул, отсоединяя от локтя трубку – Роб поморщился, когда игла вышла из вены. – Домой мы сообщили, ты не волнуйся. Хорошо, у тебя в кармане паспорт лежал. Что же с автобусом-то стряслось, а? К тебе следователь рвется, хочет выяснить. Ты успел что-нибудь разглядеть?
Стихнувшая на время музыка вновь зазвучала громче, и как-то очень лихо, по-заводному. Динамики у них тут где-нибудь, что ли? Вряд ли, откуда в занюханной райбольнице саунд-систем такого качества. Тут явно и долби, и вуферы, и частотка класса люкс. Чудно. Дарновский повертел головой, но никакой аудиоаппаратуры не обнаружил.
Бородатому врачу он сначала хотел сказать про белую колонну на шоссе, но засомневался. Скорей всего она ему привиделась, уже после того, как потерял сознание. Какая на фиг колонна посреди дороги, да еще стеклянная?
А тут доктор возьми и спроси:
– Чего ты все головой мотаешь? Зрение не двоится? В ушах не звенит, не шумит? Ну-ка, подними подбородок. Сюда смотри. – И взял пациента руками за виски.
Надо сказать ему про музыку, подумал Роб. Но тут вдруг встретился с врачом взглядом и вздрогнул: глаза бородатого вспыхнули зеленым кошачьим огнем, зафосфоресцировали. Это было до того неожиданно и жутко, что у десятиклассника сердце подпрыгнуло чуть не до самого горла.