— Они могут согласиться на сделку.
— Что, черт возьми, мы им предложим?
Грегорио вздернул подбородок, который стал выглядеть еще более массивным.
— Мир.
— Что?
— После тысячелетий страха и взаимной ненависти кто-то должен сделать первый шаг, — сказал он. — Мы соглашаемся оставить их в покое. Хейдлы соглашаются не трогать нас. Живи и дай жить другим.
— Так просто? Мы спускаемся и объявляем о мире. Они отдают нам детей.
— Да.
Грегорио и Ли переглянулись. Товарищи по безумию.
— Вам бы романы писать, — сказала Али.
— Это наш долг. — В устах Грегорио эти слова звучали девизом конкистадора. — Как мы можем не пойти, зная то, что знаем?
— Легко, — ответила она. — Не пойдем, и все. Хейдлы обезумели. Колонистов эвакуируют. В субтерре царит анархия.
— Лошадь дикая, — сказал Грегорио. — Ей нужен опытный наездник.
— Я не объезжаю лошадей.
— Но мы можем спасти детей…
За их спинами со звоном разбилось окно.
Они смотрели, как камень катится по полу и останавливается у их ног. С почти научным интересом, словно на только что упавший с неба метеорит. Затем через дыру в стекле до них донеслись гневные выкрики.
— Гм, — промычал Ли, поднимая булыжник.
Али забрала у него камень.
— Сукины дети! — выругалась она.
— Видишь? — сказал Грегорио. — Что я тебе говорил? Собаки думают, что мы слабые. И сами становятся смелее.
Он выхватил у Али камень, намереваясь швырнуть его в протестующих.
— Отойди от окна, Грегорио.
Али услышала звон разбитого стекла и удары камней о стену. Словно фронт надвигающейся бури.
— Я позвоню в полицию, — сказал Ли.
— Сколько раз мы вызывали полицию? — возразил Грегорио. — Они всегда приезжают слишком поздно, если вообще приезжают. Плевать им на нас.
— Звони.
Али направилась к двери.
— Ты куда? — повернулся к ней Грегорио.
— Хочу с ними поговорить.
— Собираешься выйти? — Он решительно преградил дорогу. — Ни в коем случае.
— Толпа разойдется. Не впервой.
— Раньше это были школьники и домохозяйки, — сказал Грегорио. — Сегодня все иначе. Они бросают камни.
— Перестанут.
— Послушай меня, Александра. Они тебя ненавидят.
— Тут и моя страна, — ответила Али.
Это прозвучало наивно.
Грегорио вошел в роль мачо.
— Ты остаешься здесь. Я выйду.
Он даже ударил себя кулаком в грудь.
— Грегорио, — сказала Али, — позволь мне самой все уладить. А ты, Ли, звони в полицию.
Ступеньки лестницы скрипели под ее ногами. Али откинула волосы назад. Заправила блузку с ярким узором из подсолнухов, сделала глубокий вдох и открыла дверь.
И сразу же поняла, что перед ней не демонстрация протеста, как раньше. Это толпа. Не хватало только вил, факелов и веревки. Пять минут назад их было несколько десятков. Теперь толпа заполняла всю улицу.