ДИАЛОГИ С АНГЕЛОМ, НОМЕР 2
Ангел и его любимец сидят на гигантских костях, вмурованных в пол. Громадное животное когда-то плавало в водах океана; океан высох, дно его опустилось в земные недра, а над ним образовался свод, который теперь держит на себе другой океан. Тихий океан, с трудом вспоминает ученик. Он уже отдалился от того мира. Тот мир превратился в сон.
Ангел отламывает кусок окаменевшего ребра.
— Ты спрашивал, присутствовал ли я при рождении мира.
Ангел лениво постукивает обломком кости по другому ребру.
Ученик пытается сохранить ясность ума, приличествующую прилежному ученику. Но ритмичные удары камня о камень отвлекают его. Он не в состоянии понять настроение ангела.
— Мне просто интересно, Ринпоче, — осторожно отвечает он.
— Ты не первый, — заверяет его ангел. — И не последний. Что ты имеешь в виду? Что было до меня? Видел ли я лик Божий?
— Да, Повелитель.
Ученик дрожит. Здесь его жизнь каждую секунду подвергается опасности, иногда явно, иногда неявно. Впрочем, так всегда бывает с истинным знанием. Он ждет.
— Суть вот в чем. — Ангел закрывает глаза. — В самом начале была вспышка света. Так, как описывают мифы, о Сотворении мира, как я рассказывал вашим пророкам и провидцам. Назовем эту вспышку света моим рождением. Если не считать, что я не рождался — я всегда был и всегда буду.
— Да благословит тебя Бог, Господин.
— Ты не в состоянии представить этот свет. Его яркость и многоцветье не охватить умом. — Глаза ангела открываются. — В то первое мгновение мироздание проникло в меня. Пропитало насквозь. Я познал все.
— Ты стал Богом, Повелитель?
По лицу ангела пробегает тень гнева. Кулаки сжимаются. Окаменевшая кость превращается в пыль. Затем лицо снова разглаживается. Пыль высыпается из ладони.
— До меня здесь не было Бога, потому что Бог — ничто, — говорит ангел. — До меня ничего не было.
— Прости меня, Учитель.
— Я познал все, — продолжает ангел. — А затем все забыл. Поэтому я узнаю каждое новое мгновение. Даже делая глоток воды., я вспоминаю, что собирался сделать этот глоток воды, вспоминаю его вкус. Вспоминаю, как он утолит мою жажду. Точно так же в то самое мгновение, когда ты пришел, я знал, что ты придешь. Понимаешь? Мой господин — время. Мое проклятие — память.
Сан-Франциско, 8 ноября
Али сидела у себя в кабинете, когда в дверь постучали. Появилась голова Грегорио.
— К тебе какая-то дама. Из Техаса.
Слово «Техас» он произнес будто название волшебной страны.
Али вздохнула.
— А ты не можешь ею заняться?
— С ней ты должна поговорить сама, — ответил Грегорио и закрыл дверь.