Али оторвалась от клавиатуры, потерла виски. Из окна открывался вид на затянутый туманом залив.
Дверь вновь открылась, и в комнату вошел Грегорио в сопровождении высокой белокурой женщины. Щелкнув каблуками, он отвесил легкий поклон. Его европейская учтивость некоторым казалась неуместной, но эта женщина восприняла его вежливость абсолютно естественно, даже с некоторой рисовкой.
«Техас, — подумала Али. — Красавица».
— Доктор фон Шаде? — Она направилась прямо к Али, протягивая руку. — Большое спасибо, что согласились принять меня. Я Ребекка Колтрейн. Можно просто Ребекка.
Высокая, под метр восемьдесят — без каблуков, Али специально посмотрела, — и удивительно, почти неестественно красивая. В ней не было ни капли тщеславия. Джинсы и белая блузка, которой давно не касался утюг. Длинные золотистые волосы схвачены на затылке в строгий «хвост». Лицо без косметики — даже губы не тронула помадой. Женщина, выполняющая важную миссию. Она сразу взяла быка за рога.
— Мне нужна ваша помощь.
Али женщина показалась знакомой. Может, они встречались? Или это какая-то знаменитость, чье лицо смотрит с обложки глянцевых журналов в бакалейной лавке.
— Мой ребенок был среди тех, кого похитили на прошлой неделе.
Губы женщины не дрожали. Голос тоже. Никакой патетики. Только факты. Кабинет Али не первый, в котором она побывала.
Теперь Али вспомнила. Это лицо стало олицетворением всех матерей, у которых пропали дети. Та самая Ребекка. Внезапно Али поняла причину галантности Грегорио.
— Присаживайтесь, — сказала Али.
Ребекка не отреагировала на приглашение.
— Я не отниму у вас много времени. Обещаю.
— Садитесь, — повторила Али. — Выпьем с вами чаю.
— Но вы ведь заняты. Все очень заняты.
Эту женщину жизнь изрядно потрепала. Совершенно очевидно, что ее прогоняли — и не раз.
— Чай, — решительно объявила Али. — Чай с пирожными.
— Я принесу, — вызвался помочь Грегорио и скрылся за дверью.
Чудеса, да и только. Неужели у баскского убийцы драконов есть домашняя жилка?
Ребекка дотронулась до спинки стула и перевела дух. Потом села. Отчаянная женщина, подумала Али. В противном случае она не осмелилась бы явиться сюда, на вражескую территорию. Уже неделю, с той самой ночи, когда похитили детей, газетные обозреватели и ведущие телевизионных шоу представляли институт Али как логово сочувствующих хейдлам, предателей и криптотеррористов. Кирпичные стены здания пестрели оскорбительными надписями. Сотрудникам института резали покрышки. Али начинала думать, что полицейские симпатизируют вандалам, потому они были явно не на ее стороне — задерживались на пару минут, когда она их вызывала, ни разу не поставили снаружи дежурную машину.