Наконец, с дикой скоростью, вопя и размахивая копьями, мы подлетели к вигвамам. Собаки, дети и рабы на всякий случай спрятались, собаки лаяли, дети и рабы визжали и смеялись. Когда мы соскочили с седел рядом с нашими вигвамами, рабы принялись подхватывать узду наших лошадей, собаки завиляли хвостами, приветствуя нас, а дети налетели на своих отцов, дядь, братьев, требуя новостей о поездке или рассказа о схватке или погоне. Затем мы приветствовали наших женщин.
У меня не было жены, но у меня была мать и две сестры; я обнаружил их ожидающими меня в высшем вигваме, сидящих на низких скамьях, укрытых, как и пол, теплыми одеялами, которые наши рабы вязали из шерсти овец. Я опустился на колени, взял мать за руку и поцеловал ее, затем я поцеловал ее в губы. Таким же образом я приветствовал сестер, начиная со старшей.
Это у нас привычка; но, кроме того, это еще и удовольствие, потому что мы уважаем и любим наших женщин. Даже если бы это было не так, мы все равно делали бы вид, так как калкары поступают наоборот. Они — грубияны и свиньи.
Мы не позволяли нашим женщинам подавать голос в советах мужчин, но никто больше их не влияет на наши советы, даже оставаясь в других вигвамах. Необычно было бы увидеть мать среди нас; она не подает голоса в совете между сыновьями и отцом, но она делает это через любовь и уважение, которыми окружена, а не через брань и скандалы.
Они чудесны — наши женщины. Ради них и ради Флага мы сражаемся по всему миру более трехсот лет. Это ради них мы пойдем вперед и сбросим врагов в море.
Пока рабы приготовляли вечернюю еду, я беседовал со своей матерью и сестрами. Мои два брата, Стервятник и Дождевое Облако, тоже лежали у ног матери. Стервятнику было восемнадцать, отличный воин, подлинный Джулиан.
Дождевому Облаку исполнилось шестнадцать, и он был самым красивым существом, которое я когда-либо видел. Он только что стал воином, но настолько приятным и достойным любви, что возможность распоряжаться чужими человеческими жизнями казалась для него неподходящим занятием; однако он был Джулиан, и альтернативы не было.
Все любили его и уважали, хотя он никогда не отличался особой ловкостью владения оружием, правда, он владел им не хуже других; его уважали за то, что он был смелым, и что он готов был сражаться так же бесстрашно, как и любой из нас, даже если он и не был приспособлен к этому. Я лично считал Дождевое Облако смелее себя самого, потому что знал: он отлично выполняет дело, которое ненавидит, в то время как я делаю дело, которое люблю.
Стервятник напоминал меня внешним видом и любовью к крови, так что мы оставляли Дождевое Облако дома — охранять женщин и детей, что не было презираемым делом, это было самой святой и почетной миссией, и мы шли вперед и воевали, когда было с кем, а когда не было — отправлялись дальше и искали схватки. Как часто я высматривал следы у наших безбрежных границ, выискивая следы чужого всадника, с которым я смогу скрестить свое копье!