Наконец Леви отпустил ее, нежно погладил по щеке и улыбнулся.
— Милая моя Никки! — шепнул он и снова склонился к девушке.
Никки в ужасе отшатнулась. Как быстро она растаяла в его объятиях! Как подвело ее собственное тело! «А, тебе понравилось целоваться! — прошептал ехидный голосок внутри ее. — Ты совсем как твоя матушка!»
— Я тебе не «милая Никки», ты, дубина!
Она вырывалась из рук Леви, вытирая губы рукавом. Он отпустил ее и с удивлением отступил назад.
— В чем дело?
— В чем дело? — переспросила она. — Сперва пристрелил мою лошадь, потом облапал, а теперь спрашиваешь, в чем дело!
— Я же просто поцеловал тебя!
— Для тебя это, может, и просто, а мне… Это ужасно!
— Извини, — сказал Леви, взяв ее за руку.
— Не трогай меня! — И Никки врезала ему под дых своим маленьким твердым кулачком.
Леви ахнул от боли — у него аж дыхание перехватило.
Никки сердито потирала ушибленные костяшки пальцев, но, видя, как Леви сперва бледнеет, потом краснеет, она почувствовала что-то вроде угрызений совести. Она уже начинала прикидывать, как бы извиниться, но тут заметила оскорбленный взгляд Леви.
— Господи, Никки, я же извинился, — выдавил он, переводя дух.
— Не надо было хватать меня за руку. Я не люблю, когда меня трогают.
— Я это запомню.
— Наверно, зря я тебя так сильно ударила, — призналась Никки.
— Зря ты меня вообще ударила, — отрезал Леви, потирая живот.
— А ты первый начал! Зачем было делать такие дурацкие вещи?
Глядя на чумазое лицо Никки, Леви почувствовал, что ему как-то странно сдавило грудь. Сразу видно, где он прикасался к ней — черные разводы напоминали о поцелуе. Неужто она и впрямь ничего не почувствовала?
— Знаешь что, люди часто делают глупости, когда им случается смотреть в лицо смерти, — резко ответил он. — Слушай, давай забудем об этом и пойдем домой.
Леви с трудом наклонился поднять ружье и отвязать от седла флягу. Никки тем временем попрощалась со своей Конфеткой. Потом выпрямилась и решительно двинулась в сторону фермы. В горле у нее стоял комок, но она ни разу не оглянулась.
— А я уж думала, мы никогда не дойдем, — сказала Никки. Последние лучи солнца уже золотили верхушки деревьев, когда усталые путники поднялись на вершину холма, с которого был виден их дом. Слава Богу, огонь сюда не добрался.
По дороге домой они в основном молчали. Никки все скорбела о кончине Конфетки, а у Леви дико болела голова и все плыло перед глазами. О поцелуе оба старались не думать, но это им плохо удавалось.
— Гос-споди! — внезапно воскликнул Леви. Он заметил огромную дыру в крыше сарая. — А это что такое?