— Очень возможно. Лисы унесли много кроликов за последнее время. Ева все это видела?
— Да, доктор.
— Так, хорошо. Когда именно она начала кричать?
— Сейчас, сейчас… минутку… Я подошла к зверюшке, увидела, что она мертва, и сказала об этом вслух, громко. Конечно, она услышала. Знаете, перед этим я разговаривала с ней.
— Спасибо, мисс Вингейт. Это и есть разгадка.
Миссис ван Дорн спросила после некоторого колебания:
— Я вам еще нужна, доктор?
— О нет, — ответил он, — мы вполне справимся, мисс Вингейт и я. Потом я спущусь к вам.
Он повернулся к Еве, прослушал сердце и легкие. На лбу у нее выступили крупные капли пота; я вытерла ей лоб.
Доктор Виггинс откинулся в кресле и вздохнул.
— К сожалению, я мало чем могу ей помочь. Мне непонятна ее болезнь. Это, безусловно, какое-то мозговое заболевание, но нам так мало известно о человеческом мозге. Если бы она была из другой семьи, менее состоятельной, я бы давно распорядился, чтобы ее поместили в клинику.
— Доктор, — со страстью сказала я, — вы не сделаете этого. Обещайте мне, что вы никогда не сделаете ничего подобного с Евой.
Он разглядывал меня с любопытством.
— Сколько времени вы ее знаете?
— Несколько часов. Меня пригласили к ней гувернанткой.
— И вы не боитесь оставаться с ней после этого припадка? Знаете, он ведь не первый.
— Нисколько не боюсь, — сказала я с той же страстью, — у меня есть ощущение…
Улыбка его была полна снисхождения и терпимости.
— А, женская интуиция, я полагаю.
— Совсем нет. У меня ощущение, что Ева слышит и воспринимает все, что мы говорим.
— Продолжайте, продолжайте, — сказал доктор, — хотелось бы знать, что вы об этом думаете.
— Болезнь ее не кажется мне неизлечимой. Она уже доказала, что может реагировать на слова. Знаете, когда я только приехала сюда, мистер ван Дорн решил, что я не гожусь для этой работы — недостаточно строга. Тогда Ева без посторонней помощи вошла в его кабинет, подошла ко мне, взяла за руку, как бы давая понять, что просит меня остаться.
— В самом деле?! — лицо доктора Виггинса выразило крайнюю степень изумления.
— Потом было вот что. Еще когда я увидела ее в первый раз в оранжерее, я положила ей на колени пакетик лимонных карамелек. Позже в ее комнате я почувствовала, что от нее пахнет этими карамельками. Пакетик лежал на ее туалетном столике. Значит, она сначала положила пакетик в карман, а потом в своей комнате, когда никто не мог ее видеть, открыла его, достала конфету, а пакетик положила на столик. Вы понимаете, доктор, она проделала все это самостоятельно!
— Невероятно! Я считал ее абсолютно беспомощной. Что-нибудь еще?