Не признавая 28-е правило по букве, Запад фактически должен был с ним смириться, то есть вернуться к состоянию церквей после I Вселенского собора. Но это уже стало невозможным. (Правда, на Лионском и Ферраро-Флорентийском униатских соборах Константинопольская патриархия была поставлена на второе место после Рима.)
Разрыв общения Рима с Константинополем
После Халкидонского собора мир между Востоком и Эападом в течении некоторого времени еще сохранялся. Но затем произошел раздор из-за схизмы Акакия.
Акакий был Константинопольским патриархом. И папа Феликс III разорвал в 484 г. общение с Константинопольской патриархией, так как Акакий подписал энотикон императора Зенона.
Энотикон подписали и патриархи Александрийский Петр Монг и Антиохийский Петр Гнафевс (монофизит). Поскольку оба патриарха находились в евхаристическом общении, то Рим, применив принцип пантагеозности, разорвал с ними общение. Константинополь не был монофизитским, но подписал энотикон под давлением Зенона. Это послужило причиной первого крупного разрыва с Римом, длившийся до 518 г.
Раскол уврачевали при папе Гормизде и Константинопольском патриархе Иоанне Каппадокийском в 518 г.
Однм из условий папы для восстановления общения было подписание формулы (хартии), в которой излагалась папистская доктрина: «Первым условием спасения является хранение истинной веры и неотрывное пребывание в отеческом предании. Никто не может опустить слова Господа нашего Иисуса Христа, говорящего: " Ты еси Петр, и на сем камне созижду Церковь Мою». То, что было сказано, оправдывается и ходом дел, ибо на апостольской кафедре всегда пребывает неизменной кафолическая религия». Далее в хартии шло анафематствование всех монофизитов от Евтихия до Петра Монга и обещание всегда следовать тому, что будет предписывать «апостольская кафедра».
Хартия была доставлена легатами в 518 г. в Константинополь с условием: кто подпишет ее - тот и в общении с Римом. Константинополь чувствовал себя виновным в общении с монофизитами и хотел мира, но не хотел подписывать; легаты, в свою очередь, формулы не меняли. Тогда в Константинополе была составлена преамбула (предисловие) к этой хартии, в которой пояснялось, что под «апостольской кафедрой» следует понимать кафедру Рима вообще: и древний Рим, и Новый Рим. Легатов об этом в известность не ставили. Да они и внимания на преамбулу не обращали, отмечая лишь количество подписавших.
Поскольку формула папе не возвращалась, и легаты, и папа считали, что Константинополем были приняты их условия. Внешне уврачевание конфликта выглядело, как торжество Римского епископа, ибо в Константинополе пошли на условия, предлагаемые папой.