— Мы должны немедленно уехать.
— Куда же мы можем ехать?
— В Лидс, — ответила Грейс уверенно. — Не так давно я читала про труппу Тэйта Уилкинсона. Когда-то я выступала вместе с ним, он играл Отелло, я — Дездемону. Он не сможет отказать в помощи старому другу.
Дороти почувствовала облегчение. Наконец она смогла поделиться своей ужасной тайной, и ее мать, слишком хорошо знающая театральные нравы, не могла не понять все. Она уже давно не чувствовала себя такой счастливой.
Денег хватило на билеты для всей семьи на паром до Ливерпуля, и в течение нескольких следующих дней они готовились к отъезду втайне от всех. Когда наступило время, они потихоньку выскользнули из своей квартиры и сели на ливерпульский паром. Так начался их путь в Лидс.
Найти Тэйта Уилкинсона не составило труда: многие знали владельца театральной труппы, который незадолго до этого, после смерти своего компаньона, унаследовал театры в Йорке, Ньюкасле и Галле.
Они поселились в гостинице недалеко от театра, и Грейс предложила, не теряя времени, повидать Тэйта: у них почти не оставалось денег, а нужно было сделать кое-какие покупки, так как они взяли с собой только самые необходимые вещи из страха, что кто-нибудь заметит их сборы и сообщит об этом Дэйли, который не только ссудил Дороти деньги, но и имел заключенный с нею контракт.
Когда Тэйт Уилкинсон узнал, что миссис Грейс Бланд приехала из Дублина и хочет его видеть, он сразу же вспомнил ее. Он слишком хорошо помнил то время, когда он, молодой актер, вел борьбу за существование и играл в Дублине Отелло. Он был добр и сентиментален, как бывают часто сентиментальны актеры, и встретил Грейс очень сердечно, но остальное семейство явилось для него полной неожиданностью.
Он пригласил всех сесть, и Грейс принялась рассказывать ему о том, что они приехали из Дублина, где ее дочь сделала вполне успешную карьеру, ее имя стало известно в Ирландии, и теперь она хотела бы показать свой талант и в Англии. Он, как и большинство владельцев театров, всегда интересовался молодыми артистами, но в данном случае чувствовал некоторое сомнение: зачем они уехали из Дублина, если дела у молодой женщины шли так хорошо, как говорит ее мать? Его всегда окружали нуждающиеся актеры и актрисы, ждущие своего часа, но он был, кроме всего прочего, еще и деловым человеком.
- Моя дочь Дороти — первоклассная комическая артистка, — сказала Грейс. — Видели бы вы, сколько народу приходило на ее спектакли в Ирландии. Где бы она ни выступала...
Уилкинсон смотрел на угнетенную и усталую молодую женщину, которая очень мало напоминала комическую артистку. Он уже собирался сказать, что ничего не может сделать для них, но общее с Грейс прошлое и что-то неуловимое в Дороти, несмотря на ее молчание, заставили его передумать. Он попросил Дороти прочесть ему что-нибудь. Она ответила, что очень устала и предпочла бы сделать это через несколько дней.