Пару мгновений жрец с улыбкой наслаждался удивительным зрелищем, затем вспомнил про дварфов и их отравленное угощение. Он выпрямился и осмотрелся.
Ситуация, в которой он оказался, была столь странной и неожиданной, что казалась почти нереальной. Кто-то снял с него всю одежду кроме солнечного амулета и положил его в гроб наверху башни. Судя по всему, и подножие, и шпиль были высечены изо льда и отшлифованы. Но, несмотря на наготу, Павлу было тепло. Он попробовал снять кулон, и холод тут же пронзил его, затрудняя дыхание. По всей видимости, заклинатель наложил чары для защиты от холода, и жрец поспешно вернул его обратно.
Он подошёл к парапету и осмотрелся. Башня была лишь частью огромного замка, который был вытесан − или магически воздвигнут − из ледника. Со своего карниза жрец не видел никакого пути вниз, но ему на глаза попался стол, тоже вырезанный изо льда. На нём стоял оловянный кувшин, кубок и блюдо с едой. От вида всех этих вещей Павел почувствовал боль в желудке и на минуту испугался, что ещё не оправился от яда. Но это было не так. Он просто был голоден и хотел пить, во рту было ужасно сухо.
Он подошёл к столу и попробовал угощение. В кувшине оказалось кисловатое белое вино. Розовые кровянистые кусочки мяса рофов на подносе были сырыми, но отбитыми и приправленными, что делало их даже аппетитными на вид.
− Тебе нравится еда? — прозвучало за спиной приятное сопрано.
Павел вздрогнул и резко обернулся. Перед ним стояла стройная, белокожая женщина, невысокая, но поражавшая своей безупречной красотой и абсолютной самоуверенностью. На ней было лишь лёгкое белое платье с украшенными вышивкой голубыми краями, − было ясно, что она тоже защищена от холода. Позади неё в крыше зияла круглая дыра − очевидно, некоего рода дверь, через которую она попала сюда.
Павел всегда разбирался в привлекательных женщинах и, увидев такое совершенство, почувствовал возбуждение, несмотря на всю неуместность момента.
− Еда отличная, спасибо, − ответил он. − Могу я спросить, кого мне благодарить за это?
− Меня зовут Ираклия, − сказала она. — В моём дворце помимо еды есть множество других удовольствий. Мои слуги вольны пользоваться ими всеми.
− Для чего я здесь? − спросил Павел.
− Чтобы просветить меня, − ответила Ираклия, подходя ближе.
− В чём? − жрец подумал: что будет, если попытаться схватить её за горло? Сможет ли он заставить её отвести его к Уиллу и остальным, а затем отпустить их всех? Нет, она определённо не была такой уязвимой, какой казалась.
Кроме того, мысль о руках, лежащих на ней, вызвала в нём новый приступ беспричинного возбуждения, словно он не мог определиться в том, чего именно он хочет больше.