Этруски: предсказатели будущего (Блок) - страница 59
Певцы и танцоры, выступавшие под музыку, оживляли праздники и играли важную роль в религиозных церемониях и на погребальных играх, проводившихся в честь покойного в момент захоронения (фото 77, рис. 28). В Этрурии, как и во многих других цивилизациях, игры и танцы имели ритуальное происхождение и характер. Властители Рима призывали этрусских танцовщиков и мимов, чтобы они ритмом своих движений умиротворили злых богов, наславших на город ужасный бич – чуму. Согласно Ливию, это произошло в 364 г. до н. э. «В поисках способов умилостивить гнев небес были учреждены сценические игры – дело для воинского народа небывалое, ибо до тех пор единственным зрелищем были бега в цирке… Игрецы, приглашенные из Этрурии, безо всяких песен и без действий, воспроизводящих их содержание, плясали под звуки флейты и на этрусский лад выделывали довольно красивые коленца». (VII, 2)[11]. Вот какими были танцоры и мимы, которых римляне называли histriones – этот термин также позаимствован у этрусков.
Рис. 28. Каменная погребальная урна с изображением ритуального танца. Конец VI в. до н. э. Из Кьюси. Кьюси, музей Чивико.
Этрусские воины с древнейших времен учились военным танцам, которые были не просто разновидностью воинской тренировки, а имели религиозный и магический смысл – они должны были привлекать внимание и завоевывать расположение богов войны. На фресках и скульптурных барельефах мы видим вооруженных людей в шлемах, танцующих и стучащих копьями по щитам в такт ритму. Этот пиррический танец напоминает те танцы, которые в течение всей римской истории салии – жрецы-воины – исполняли в честь Марса. Нельзя исключить возможность, что эти жрецы имели этрусское происхождение – из города Вейи поблизости от Рима; по крайней мере, так утверждает Сервий в комментариях к «Энеиде».
Греки справедливо отводили гимнастике и атлетике первостепенную роль при обучении. Они считали, что благодаря им человеческое тело достигнет гармонического совершенства, и верили в тесные связи между физической красотой и выдающимися способностями разума и духа. Этрусские игры, похоже, не имели такого возвышенного нравственного предназначения. На гравированных зеркалах и росписях мы часто видим изображение состязаний и скачек. Разведение лошадей почиталось у этрусков, искусных и опытных наездников. Однако были зрелища куда более кровавые и жестокие. На фресках тарквинийской гробницы Авгуров наряду с парой борцов появляется некто в маске, названный ферсу. Он натравливает огромную молоссийскую гончую на человека с головой замотанной мешком. Несчастный пытается отбиться от свирепого зверя дубинкой. Этот странный поединок, несомненно, должен был окончиться смертью одного из противников. Либо человек будет разорван собакой на куски, либо, если ему удастся поразить ее своим оружием, страшной угрозе подвергнется уже сам ферсу. В другой части этой поразительной картины мы видим другого ферсу, участвующего в скачках.