— В чем дело, Изабель?
Все было так хорошо, ей вовсе не хотелось это рушить. Она положила руку ему на плечо и взглянула в обеспокоенные карие глаза:
— Я и не думала, что будет так хорошо.
Она почувствовала, как прямо под ее рукой расслабились напряженные мускулы Стивена.
Он провел носом по ее шее и игриво куснул мочку уха. Но ей сейчас хотелось не этого. Она переложила его руку себе на грудь, повернулась к нему и поцеловала глубоким поцелуем. Его игривости как не бывало.
Он ответил на поцелуй с жаром и сжал ее бедра. Ей нравилось ощущать там его сильную, властную руку. Другой рукой он скользнул по внутренней стороне ее бедра, и она вся напряглась в предвкушении. Осталось уже недолго — скоро грехопадение свершится.
Мысль о том, что он войдет в нее, заставила ее сжаться в сладком спазме еще до того, как пальцы Стивена коснулись средоточия ее блаженства. Что за волшебство эти пальцы творили с ней — словами не передать.
— Что ты делаешь? — спросила она задыхаясь.
— Если ты не знаешь, значит, твой муж действительно был свиньей, — пробормотал он. — Хочешь, чтобы я прекратил? — Судя по его веселому тону, он не сомневался в ее ответе.
— Но… но… — Она честно пыталась поддержать разговор, однако мысли никак не удерживались в голове. — Мне никогда… это так… так… невероятно…
Она гладила его плоский живот тыльной стороной руки. Коснувшись мимоходом грубой ткани его штанов, она сжала его предплечье:
— А ты разве не будешь их снимать?
— Чего ты хочешь, Изабель? — Он говорил тихо, но в голосе его слышалось напряжение.
— Я… я… — Она умолкла, смущенная тем, что собиралась сказать.
— Любовь моя, ты можешь свободно говорить со мной обо всем. — Он погладил ее щеку. — Особенно когда мы в постели.
Если ей суждено быть с ним лишь однажды, пусть это случится прямо сейчас. Она не могла объяснить почему, но мысль, что он овладеет ею не раздеваясь, казалась Изабель невыносимой.
Ее щеки вспыхнули ярким румянцем.
— Я хочу, чтобы мы оба были абсолютно нагими.
— Дорогая, я могу доставить тебе удовольствие, не входя в тебя.
Грубоватая прямота его слов ошеломила ее. Разве можно думать об этом в таких выражениях?
— И если мы хотим не рисковать — я имею в виду ребенка, — то пусть штаны лучше останутся на мне. — Он обвел пальцем контур ее лица. — Поверь, мне будет в тысячу раз сложнее вовремя остановиться, если я их сниму.
Она заглянула ему в глаза и услышала собственный вопрос.
— А мы должны остановиться?
Он закашлялся.
— Я хочу, чтобы ты была абсолютно уверена, — проговорил он сдавленным шепотом. — Здесь и сейчас мы делаем серьезный выбор.