— Мы делаем трансплантацию мозга, мама, — говорит Сэм.
— Это для того чтобы он запомнил, как считать до двадцати, — говорит Джо.
— Хочешь, мы и тебе сделаем, мама? — спрашивает Сэм.
Я иду в нашу спальню в поисках Тома, по дороге замечая криво висящую штору; ее Фред наполовину оторвал, играя в прятки, и теперь в том месте, где в прошлом году протек водосточный желоб, на стене красуется пятно, открытое для всеобщего обозрения.
Весь дом требует покраски, подумала я про себя. Однако так же, как и мечта о шкафе для игрушек с одинаковыми пластиковыми ящичками с наклейками, указывающими, куда кому складывать вещи, окраска дома не является первостепенной для исполнения. Но что же надо сделать в первую очередь, задала я себе вопрос. Найти новую уборщицу? Возможно. Утрясти проблемы с празднованием дня рождения Сэма? Наверное. Заняться сексом с Томом? Несомненно! Способствовать разрешению собственного продолжающегося кризиса? Безусловно.
Только одно мне совершенно ясно: неуверенность является источником еще большей неуверенности. Я делаю попытку проследить путь, приведший меня к потере веры. Том прав. Семена, вероятно, были посеяны еще год назад, когда сразу после полуночи прозвучал телефонный звонок от Кэти. Каким-то глухим голосом, который бывает после нескольких часов рыданий, она спросила, нельзя ли ей прийти к нам и остаться на ночь. Она сказала, что все расскажет, когда приедет с Беном; сыну ее было тогда три годика, но мы и так поняли, что случилось. Трещины были заметны уже в течение некоторого времени. Были посещения консультанта по семейным отношениям, когда горечь была уже настолько глубока, что даже воздух вокруг них казался кислым, и произошел громкий скандал на праздновании сорокового дня рождения моего брата, когда Кэти забыла предупредить своего теперь бывшего мужа о том, что ей необходимо поработать в выходные, а это означало, что ему придется присматривать за Беном и отменить сеанс массажа спины.
— Послушай, если я не буду работать, у нас не будет хватать денег! — кричала она.
— Мой психотерапевт говорит, что я должен иметь достаточно времени и пространства, чтобы думать и найти свое внутреннее «я», открыть в себе детское начало! — вопил он в ответ.
— Думаю, тебе нужно сначала отыскать свое внешнее взрослое проявление, — огрызалась она.
— Это невероятно… — бурчал он.
— Самое ужасное то, — сказала Кэти (мы уже уложили Бена и выпили по нескольку бокалов вина), — что он опережает меня в процессе принятия решения, так что нет никакой возможности примирения. Тебе кажется, что ты знаешь, о чем думает твой партнер, а потом он говорит тебе, что не уверен даже в том, любит ли тебя, и ты начинаешь задумываться об истинности собственных чувств и перестаешь в них верить.