Я снова позволил себе переменить тему:
— Мне показалось, он твердо намерен нам отомстить.
— Не знаю, как насчет вас, а мне он угрожал вполне недвусмысленно, хотя и по-прежнему глупо.
— А что он сказал? — поинтересовалась Эбба. Арне внимательно осмотрел свои холеные ногти.
— Он меня проклял и воззвал к призраку своего прадеда, затем он сообщил, что «Кребс» вернется, Йонас Корп сойдет на берег и проклятье настигнет меня. Он сказал: не пройдет и месяца, как я буду мертвецом.
Глава 8
КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ОБЪЯВЛЕН
Вечером мы с Танкредом разыскали шахматы и устроились в углу гостиной, дабы отвлечь свои растревоженные умы.
Разыгрывался жесточайший гамбит, я пожертвовал слона и коня в безуспешных атаках на поле f-7 и после шестнадцатого хода оказался в весьма скверном положении. Танкред, обычно слегка бравирующий легкомысленным отношением к жизни, к шахматам относился до смешного серьезно и теперь крушил мою позицию с чисто немецкой основательностью.
— Насколько я успел заметить, ты положил глаз на Монику, — тихо сказал он и продвинул вперед центральную пешку.
От неожиданности я вздрогнул и схватился за первую попавшуюся фигуру, это была ладья.
— Что ты болтаешь? — прошипел я, оглядываясь. В комнате, к счастью, никого не было. Я ткнул ладонью на клетку рядом и, не глядя на Танкреда, произнес:
— Ну, как ты можешь… об этом… Элегантным движением он расправился с моей ладьей и спокойно продолжал:
— Пусть я плохой психолог, но у меня есть глаза, и я считаю тебя достаточно близким человеком, чтобы дать тебе дружеский совет. Ты не слишком силен в гамбитных партиях. По всем учебникам, эта партия для тебя практически безнадежна.
— Но разве ты и сам не видишь, что между нами… ничего не получилось?
— Возможно. Во всяком случае, с ее стороны… Но не забудь про него. Он считает иначе, Пауль. А он, как ни странно, ужасный ревнивец. Да, я, кажется, забыл объявить тебе «шах».
Тут я услышал какой-то шум в комнате над нами и спросил:
— А кто сейчас в желтой комнате?
— Карстен. Готовится к предстоящей ночевке. Сегодня его очередь. Твой ход!
— Сдаюсь, — сказал я. — И спасибо на добром слове. Давай поднимемся, посмотрим, что он там творит?
— С удовольствием!
В капитанской спальне нам открылось странное зрелище. Йерн передвинул кровать в центр комнаты и теперь с увлеченностью ребенка разрисовывал пол вокруг кровати красным мелом. Он начертил две огромные концентрические окружности, одна внутри другой, так что кровать оказалась примерно в центре. На обе окружности накладывалась большущая, правильная пятиконечная звезда, ее лучи немного выступали за пределы внешнего круга, а центром, опять-таки, оставалась кровать. То есть, в плане это выглядело так: