— Где ты был? — Пока он не видел, я взяла халат. — Я волновалась. Ты никогда так долго не пропадал.
— Извини. Я был у мамы.
— А.
Я обернула голову полотенцем. Меня терзали подозрения. Секунду назад я стояла нагишом, а этот законченный бабник, Ангел Гарса, даже не заметил. Что-то явно не так. Образно выражаясь, Ангел наконец-то дожил до того, чтобы увидеть меня голой. Да еще целиком. Он мне сам несколько раз признавался, что это мечта всей его жизни. Сейчас же вместо того, чтобы на меня пялиться, он вертит кран. Неладно что-то в ангельском королевстве.
До чего же капризны мертвые тринадцатилетние гангстеры.
Мы с Ангелом подружились вскоре после «ночи бога Рейеса», как мне нравилось ее называть. Он помогал мне, когда я училась в школе, в колледже, а позже работала в Корпусе мира. Когда же я наконец открыла собственное детективное агентство, мы заключили сделку: я посылала его матери деньги, которые он получал, работая на меня — разумеется, анонимно, — а он стал моим главным, лучшим и единственным детективом.
Но в конце концов Ангел решил извлечь из нашего соглашения дополнительную пользу. Он изо всех сил пытался уговорить меня отбирать у людей деньги с помощью нашего дара.
— Мы бы с тобой такие дела мутили, — настаивал он.
— Именно что мутили.
— Подумай сама. Мы бы приходили к родственникам тех, кто недавно умер, и поднимали кучу бабок.
— Это вымогательство.
— Это капитализм.
— Карается заключением на срок от года до четырех лет в тюрьме штата и солидным штрафом.
В конце концов Ангел отчаялся меня уломать и перешел в наступление:
— Ты используешь меня ради моего тела.
Если я когда-нибудь стану использовать мертвого тринадцатилетнего парня ради тела, то сама сдамся в психушку.
— У тебя нет тела, — напомнила я.
— Нечего мне зубы заговаривать.
— Строго говоря, зубов у тебя тоже нет. И даже если мы станем зарабатывать на своих способностях, ты не сможешь пойти и купить себе новый скейтборд.
— Зато ты сможешь посылать моей матери больше денег.
— Вот это другое дело.
— А еще мне нравится, когда накрывает.
— Когда что?
— Когда накрывает, — повторил Ангел. — Ну, когда люди понимают, что ты существуешь на самом деле. Ощущение, как будто тебя легонько бьет током. Как когда накрываешься одеялом из синтетики.
Фу, гадость.
— Правда? Никогда не слышала.
— Ага. А еще мне нравится, когда люди понимают, что мы здесь.
Я наклонилась к нему и спросила:
— То есть тебе бы хотелось, чтобы твоя мама знала, что ты здесь? Ты бы хотел, чтобы она это понимала?
— Не-а. Она и так долго отходила от моей смерти.
Все-таки он был славным малым. Но сегодня вел себя очень странно.