Я моргнула и спросила:
— Ты в порядке?
Глупый вопрос, но ничего другого мне не пришло в голову.
Прищурившись, он посмотрел на меня, потом отвернулся, сплюнул кровь в темноту и оглянулся. Он выглядел старше, чем я думала. Пожалуй, ему было лет семнадцать или восемнадцать.
Парень снова попытался встать. Я подскочила к нему, но он уклонился. Подавив отчаянное, почти невыносимое желание ему помочь, я отошла в сторону, глядя, как он с усилием поднимается на ноги.
— Надо отвезти тебя в больницу, — заявила я, едва он встал.
Мне это казалось логичным, но парень устремил на меня взгляд, полный враждебности и недоверия. Тогда я впервые поняла, что мужское племя напрочь лишено логики. Парень сплюнул и, держась за кирпичную стену, шагнул в узкий проулок, из которого не так давно вышли мы с Джеммой.
— Эй, — окликнула я, устремившись следом. Джемма мертвой хваткой вцепилась в мою куртку и время от времени дергала меня, явно не желая идти за нами. Не обращая на это внимания, я тащила ее за собой. — Мы видели, что случилось. Тебе надо в больницу. Наша машина недалеко.
— Проваливай, — наконец ответил он глухим голосом, в котором слышалась боль. Парень с трудом взобрался на ящик, вцепился в высокий подоконник, попытался заглянуть в окно, и его стройное мускулистое тело задрожало.
— Ты собираешься туда вернуться? — ошеломленно уточнила я. — Ты с ума сошел!
— Чарли, — прошептала Джемма за моей спиной, — может, нам лучше просто уйти?
Разумеется, я ее проигнорировала.
— Он же тебя чуть не убил.
Парень бросил на меня злой взгляд и повернулся спиной к окну.
— Какая из букв в слове «проваливай» тебе непонятна?
Признаюсь, меня одолели сомнения. Но я даже представить себе не могла, что случится, если он вернется в квартиру.
— Я вызову полицию.
Он резко обернулся и неожиданно проворно, словно никто его и не бил, спрыгнул с ящика на землю и приземлился прямо передо мной.
Незнакомец схватил меня за горло — не сильно, но так, чтобы я почувствовала его руку, — и прижал к кирпичной стене. Какое-то время он пристально смотрел на меня. По его лицу пронесся вихрь эмоций. Гнев. Досада. Страх.
— От этого будет только хуже, — наконец сказал он. Это было предупреждение. В его спокойном голосе сквозило отчаяние.
— Мой дядя полицейский, отец тоже служил в полиции. Я могу тебе помочь. — От незнакомца исходил жар, и я подумала, что он, наверно, простудился. Опасно торчать на холоде в одной футболке.
Похоже, моя смелость его удивила. Он едва не рассмеялся.
— Когда мне понадобится помощь избалованной сопли из Хайте, я тебя позову.