Сара не знала, что на это сказать.
— Мы с лордом Вейном знакомы. Он — настоящий джентльмен, он никогда не оставит леди в затруднительном положении. — «В отличие от других», — подумала она про себя. Но говорить об этом вслух было не обязательно.
Фолкнер что-то нечленораздельно проворчал, а потом спросил:
— Вы знаете, что лорд Вейн накануне смерти мистера Коула играл с вашим мужем в карты?
— Нет, я не знала. — Она даже не солгала. Бринсли ничего не говорил об игре в карты. Он лишь рассказал ей о предложении Вейна. Она отвернулась, глядя на гладь Серпентайна и немного щурясь от отраженного солнечного света, что струился по поверхности озера подобно потоку сияющих алмазов. Сара крепила оборону. Сейчас нельзя оступиться.
— Между ними произошла ссора, — ворчливо и монотонно продолжал Фолкнер. — Есть свидетель, который видел, как лорд Вейн выволок вашего мужа из игорного дома на Сент-Джеймс. — Фолкнер помолчал. — А другой свидетель слышал, как лорд Вейн угрожал его убить. Все это выглядит не слишком хорошо.
Вот, оказывается, откуда у Бринсли взялись синяки на шее. Вейн, должно быть, пытался его задушить, разгневанный предложением Бринсли. Несмотря на тревогу, которая ни на миг не покидала Сару, она почувствовала, как по телу разлилось странное тепло. Никто ни разу не защищал ее от Бринсли.
Внезапно, словно ушат ледяной воды, на нее обрушилось понимание того, на что намекал Фолкнер. Вейн становился подозреваемым в убийстве.
Ее мозг лихорадочно заработал. Такого допустить Сара не могла. Вейн не убивал Бринсли. Пусть маркиз и был в ярости от ее предательства, но Бринсли он убивать не стал бы: скорее, он убил бы ее. И тогда миссис Хиггинс нашла бы ее тело, а не тело Бринсли. Сара не верила, что Вейн мог хладнокровно убить Бринсли. Скорее, она могла представить, что он отхлестал бы его плетью.
Но то, что она знала, и то, что она могла доказать, не одно и то же. Спасти Вейна, отвести от него подозрения она могла, лишь признавшись, что провела ту ночь с ним.
И все же Сара остерегалась говорить правду. Она попыталась применить логику.
— Вы правы, мистер Фолкнер. Все это выглядит не слишком хорошо. Но я убеждена, что лорд Вейн не настолько глуп, чтобы на глазах у свидетелей затеять с Бринсли ссору и той же ночью убить его. Он — человек весьма разумный.
Фолкнер бросил на нее косой взгляд.
— Когда преступления совершаются на почве страсти, даже самые разумные из нас действуют вопреки разуму.
Сара вымучила сдавленный смешок:
— Преступление на почве страсти? Я не понимаю вас, сэр.
— Вздор, леди Сара, — проворчал Фолкнер. — Вы прекрасно меня понимаете. — Помолчав, он добавил: — Выстрел слышали примерно в половине седьмого утра. Вы можете мне сказать, где находился в это время Вейн?