— Ха! — хохотнул Джейми (он уже опустошил бокал и сейчас протягивал его Джуди — она и повернуться не успела; что еще, блядь, за Майк Киллери?) — Нет, я, ну — вроде как наткнулся на полную тележку самого лучшего, гм, боюсь, чего-то другого Тедди. Красного.
— А, — поняла Джуди. — Бургундский экспресс.
— Колени, — с нажимом сказал Джон. — Знаешь, они бывают настоящими ублюдками, эти колени. Стукнешься где-нибудь и думать забудешь, а потом — о господи, через много-много лет — они напомнят о себе и подставят тебе ножку. В моем случае — буквально. Первыми выходят из строя. У них память слоновья, у этих коленей. Имей в виду. Я-то разваливаюсь на части весь, так что им недолго осталось безобразничать.
— Ой, не глупи, — набросилась на него Фрэнки (словно хмурая кошка кружила вокруг ее недавно вылупившихся цыплят: кто-то же должен их защитить). — Ты в прекрасной форме, Джонни!
Джон засмеялся — и Джейми, ему тоже пришлось оскалиться, потому как: он ведь не был в прекрасной форме, да? Да и вообще хоть в какой-нибудь. Старичок Джонни, как она его называет. В смысле, боже, — ему, небось, вдвое больше, чем мне, а? Мужику этому. И посмотрите, что у него есть! У него есть Фрэнки. Почему?.. Деньги. А еще у него есть «алвис». Почему?.. Деньги. Иисусе…
— Как «алвис»… — услышал Джейми собственный голос. — В смысле, ну — в прекрасной форме.
Джон довольно заулыбался вердикту — но вскоре его отвлекла Фрэнки, которая одной рукой схватилась за нос, а другой махала вверх-вниз, словно отчаянно пыталась заловить несущееся мимо такси — а может, ей просто неожиданно приспичило в туалет.
— Я только что вспомнила, — пробулькала она. — О коленях, да? Когда вы заговорили о коленях — я вспомнила одну ужасную глупость из детства. О боже — вот ведь дурдом, какие вещи иногда помнишь? Однажды днем я бегала туда-сюда — ну, знаете, как все дети, и я — ну, наверное, я — не знаю, я, наверное, наткнулась на что-то или вроде того, и я, рыдая, побежала к матери — Коленка! Коленка! (рыдала я). Мамочка, мамочка, я поранила коленку! И знаете, что она сказала? В жизни не догадаетесь, что она мне сказала. Она сказала: «Ну, Фрэнки, — это тебе урок, не так ли? Это научит тебя не бегать все время туда-сюда босиком!» Правда, забавно? Босиком… Поразительно, да, что она мне это сказала?
— Матери иногда бывают странные… — сказала Джуди.
— Ну не дурдом ли, — продолжала лепетать Фрэнки, — что я вообще это вспомнила! То есть — господи, сколько лет прошло.
— Ну да, — улыбнулась Джуди. — Можно предположить…
— А «алвис»! — продолжала Фрэнки, здорово заведенная и взвинченная явно безостановочным ходом собственных мыслей. — Когда кто-нибудь говорит