— Божественно, — протянула Нэн, надвигая свою широкополую шляпу на один глаз.
— Я должна сделать несколько снимков, — объявила Тори.
Она сбежала по лестнице и достала сумку с фотоаппаратом. У нее было четыре запасных пленки, и в течение следующего часа Тори исщелкала их почти все, прерываясь, только когда девочки переодевались в новые, еще более экзотические наряды, включая вечерние платья и длинные перчатки. Это было удивительно забавное и легкомысленное занятие, и Тори чувствовала, что если душа Люсинды наблюдает за ними, она наверняка радуется.
— Давайте-ка сделаем последние фотографии снаружи, перед домом, — предложила Тори.
Девочки облачились в уличную одежду, и все четверо высыпали на улицу. Три девчонки сразу же сцепили руки, позируя Тори. Как умудренные опытом хористки, Нэн и Дженнифер симметрично вскинули ноги в канкане, а Валери стояла посередине, раскинув руки.
— Великолепно! — воскликнула Тори. — Не двигайтесь! — Она щелкнула затвором. — Замечательно! А теперь еще разок! — Еще один щелчок. — Отлично!
— Да, отлично, — прозвучал голос Мэтта, и он сам появился из еловых зарослей.
Тори окаменела. Она должна поговорить с ним, сказать, что завтра она уедет. Он должен понять, что у них ничего не получится, что ей надо вернуться к своей прежней жизни.
— Мы просто примеряем кое-что из старой одежды Люсинды.
Мэтт подошел ближе, и Тори затаила дыхание, боясь расплакаться.
— Вот так так! Я никогда не видел ее ни в одном из этих нарядов. Она носила только домашние платья, хлопчатобумажные рубашки — ну, что там носят старушки.
— Она не всегда была старушкой, Мэтт, — раздраженно возразила Тори.
Мэтт кивнул, ему хотелось взять ее за руку, но не при свидетелях.
— Мэтт… — Тори замолчала, потому что у него на поясе запищал пейджер. — С каких пор ты носишь пейджер?
— Я и не ношу, — ответил он, читая сообщение на дисплее. — Просто шериф раздал несколько штук, пока отключено электричество, — на случай если кому-то понадобится помощь. Это он звонит. Я сейчас вернусь, — сказал Мэтт, прошел через двор и исчез за деревьями.
— Ты мог бы воспользоваться моим сотовым телефоном, — прошептала Тори, но слишком поздно.
Ночь пятницы
Спала Тори очень неспокойно. Оказалось, не так просто было привыкнуть к старому матрасу Люсинды.
Во сне Тори снова была в Нью-Йорке, одна в квартире матери. Тори была маленькой, и все вокруг казалось огромным. Каждый раз, открывая дверь, ока оказывалась в комнате, которую никогда раньше не видела.
— Мамочка! — звала она, но слышала в ответ только эхо собственного голоса.