Другое дело: кусаться.
Это они пробовали. В Томилине их избивал, подкарауливая поодиночке, в ту пору, когда посменно копали, один великовозрастный жлобина из блатных. Однажды они от отчаяния набросились и так его искусали, что он стал бегать от братьев, как от бешеных собак! Завидев, обходил за километр!
Но солдат не вернулся и не полез в драку. Последний раз, не без сожаления, взглянул на Регину Петровну и опять вздохнул. А на крик Сашки лишь повел недоуменно плечами и быстро, очень быстро убрался.
Может, он испугался, что Колька пообещал командира позвать?
Пока братья стояли ощетинившись, Регина Петровна выскользнула из воды, натянула шаровары и побежала к мужичкам. Те, ни о чем не подозревая, играли около тележки.
После случившегося она как ожила, стала разговорчивой, смешливой. А может, на нее горячая вода подействовала.
Она все подтрунивала над своим испугом. Надо же так визжать, что всех перепугала.
— Я вас очень напугала? — спрашивала она братьев. А потом сказала:
— Вы теперь мои рьщари! Заступники! Защитники мои!
Братья смутились.
Даже стало жарко.
Никогда не приходилось им быть защитниками для других. Только для себя. Оказалось, это приятно.
— А чево он хотел? — спросил Сашка угрожающе. Он еще не остыл от пережитого. — Может, он хотел чево украсть?
Регина Петровна посмотрела в ту сторону, куда ушел солдат, и странно улыбнулась.
— Не знаю. Парень-то симпатичный… И чего я развизжалась, напугала… Как девчонка! Да и вы, по-моему, его еще припугнули! Такие молодцы!
Братья посмотрели друг на друга и покраснели. Знала бы Регина Петровна, как они в один миг перетрусили!
Воспитательница полезла в кастрюльку и достала сверток. В нем оказались бутерброды, хлеб с маслом.
— Это вам вместо ордена, — сказала она, смеясь. Ах, какой разрумянившейся, какой красивой она сейчас была.
Братья набросились на хлеб, и хоть масло на нем давно растаяло, но впиталось, и было ужасно вкусно. И мужичкам дали кусок на двоих.
От санатория несколько километров дорога была асфальтированной, а потом перешла в булыжник и снова — белая, выгоревшая и потресканная земля.
Горы не походили на те горы, которые начинались за колонией. Они были пусты, ни деревьев, ни кустиков, лишь бурьян да сухая трава. Да в узких ложбинках, вдоль ручьев жалась колючая и неуютная растительность.
Ребята со вздохом смотрели по сторонам и думали о том, что их горы за колонией хоть были запретными, но были красивей, сытней: орехи, дикие груши, алыча. А тут ягоды на диких маслинах, и те мелкие, вяжут, невозможно взять в рот.
Регина Петровна, которая взбодрилась и даже курить, как заметили братья, стала меньше, тоже осматривалась с удивлением.