— Я собираюсь держаться твердо и достойно.
— Значит, ты не хочешь меня?
— Нет... хочу.
Для сдержанности и твердых жизненных принципов это было уже слишком.
Он пропал. И понял это чересчур поздно.
Мозолистым кончиком пальца он провел по ее носу.
— Но ты так молода, — хрипло произнес он. И потом, ты — девушка из высшего общества.
— Разве это не честь для вора?
— Не совсем так.
Кэти молча уставилась на него, а Рейф провел пальцем по ее подбородку, склонил черноволосую голову и коснулся нежным поцелуем ее губ. Хотя он помедлил всего мгновение, оно наполнило его нарастающим возбуждением.
— Никак не могу раскусить тебя, — прошептала она, слегка оторвавшись от его губ. — Ты одет как вор, но попытался спасти меня от Джеффа. Я почти всю ночь провела здесь, в твоей берлоге, а ты... Никогда бы не подумала, что воры бывают такими внимательными и галантными.
Рейф не отрывал глаз от ее лица, пока она расстегивала его куртку.
Блестящие волосы окружали ее тонкое лицо светящейся аурой. Она была так прекрасна и вместе с тем настолько беззащитна, что у Рейфа перехватило дыхание. Его пульс участился, когда Кэти сняла с него куртку. После двух торопливых поцелуев она робко сняла с него рубашку через голову и отбросила за спину. А потом начала целовать его везде — чуть боязливо и поспешно, словно все время, пока они смотрели фильм и болтали, она с нетерпением ждала этого момента.
Как и он сам. Несмотря на то, что сделал все возможное, лишь бы предотвратить этот момент.
Ее губы помедлили, коснувшись татуировки.
— В чем дело? Тебе не понравилась картинка? — хрипло спросил он.
Она по-прежнему колебалась.
Рейф повернулся, и Кэти ахнула, увидев пластырь посреди его спины.
— Прошлой ночью меня... укусила сторожевая собака.
От ужаса она побелела.
— Да, мне живется нелегко. Может, теперь ты передумаешь, Щепка?
— Если бы я только могла... — в отчаянии прошептала она, с бесконечной нежностью прикасаясь к ране.
— Мне знакомо это чувство.
Рейф впился в ее губы. Затем, бережно подняв на руки, отнес ее на постель и отошел только затем, чтобы запереть дверь. Когда он вернулся, Кэти тотчас прильнула к нему.
Впитывая взглядом завораживающую красоту ее лица, обрамленного спутанными золотистыми прядями, он начал умелыми пальцами расстегивать рубашку, которую Кэти одолжила у него. Медленно, почти благоговейно раздвинул полы рубашки и осторожно обхватил груди Кэти, на ощупь отыскав соски.
Она обвила его ногами, провела ладонями по спине, а затем принялась целовать его и осыпать ласками так, словно была создана для него. Она творила с ним такое, на что никогда не осмеливалась ни одна другая женщина. При каждом прикосновении Рейфа Кэти издавала негромкие стоны наслаждения, от которых еще сильнее закипала его кровь. Она оказалась более страстной, чем все женщины, которых он знал прежде. Даже его легчайшее прикосновение к ее разгоряченной коже вызывало у Кэти дрожь неукротимого желания.