Они окружали ее плотным облаком, грозя задушить.
Ужас нарастал. Рейф обрек ее на смерть.
Кэти хотелось умереть. Ее силы постепенно иссякали, вокруг суетились крылатые твари. Кэти прислонилась спиной к стене и сползла по ней на пол, погружаясь все глубже в кошмарную вечную черноту шахты.
Она лишилась чувств.
Когда сознание вернулось к ней, сильные руки держали ее за талию, а сверху лился золотистый свет. Теплый воздух овевал ее лицо.
Кэти казалось, что она уже мертва. И очнулась в раю или в преисподней.
Ей было все равно.
— Не надо мышей, — в ужасе простонала она, беспомощно отмахиваясь. — Пожалуйста, не надо...
Рейф встряхнул ее за плечи и ободряюще произнес:
— Они улетели. Все в порядке. Мы нашли выход.
Шорох крыльев приближался в удушливом мраке.
Рейф снова оставил ее умирать в пещере.
Кэти сжалась в комок и застыла, закрывая уши, чтобы не слышать шороха и омерзительного писка.
Но звуки неумолимо усиливались.
Она вновь ощутила прикосновение сухих крыльев, трепетавших совсем рядом и разгонявших зловонный воздух. Маленькие зубы безжалостно впивались в ее плоть, мерзкие твари сосали ее кровь.
О Господи! На этот раз она точно лишится рассудка.
Она пронзительно закричала, и летучие мыши то устремлялись вверх, то снова снижались, бились об лицо, впивались когтями в голову.
Она кричала до тех пор, пока кто-то не позвал ее по имени с другого конца мрачного туннеля.
— Кэти! — донесся издалека знакомый низкий голос.
Она заморгала и потерла глаза.
В сером прямоугольнике света вырисовался силуэт высокого, хорошо сложенного мускулистого мужчины.
— Рейф?
Он вошел в спальню и включил свет.
Широкоплечий, с бронзовым обнаженным торсом, он был прекрасен, несмотря на пересекающиеся шрамы на плоском животе и мускулистой груди и желтеющий синяк на левом плече. Он сонно щурился, проводя пятерней по густым черным волосам, но неуправляемые завитки вновь упрямо сваливались на лоб.
Он был таким мужественным! И ошеломляюще красивым.
— Рейф!
Он присел на постель и осторожно склонился над ней, отводя светлые шелковистые пряди с покрытого испариной лба.
— Тебе ничто не угрожает. — Его хрипловатый голос звучал успокаивающе и ласково. Так он обращался к Сейди и почти никогда — к самой Кэти. — Мы дома.
— Дома... — мечтательно повторила Кэти, словно пробуя это слово на вкус.
Домом Рейф называл свое ранчо в Техасе, на реке Бланко, к северо-востоку от Сан-Антонио.
— Все позади, — прошептал он.
Ее охватило приятное тепло, от которого, казалось, таяло тело. Звучный голос Рейфа и ласковое прикосновение его ладоней заставили Кэти почувствовать себя невесомой и почти любимой.