Предыдущие рассуждения, я думаю, подвергают некоторому сомнению имеющиеся в нашем распоряжении сведения о численности армии в 60 тысяч гуннов, которых Аэций в 425 году отправил в Италию. 60-тысячная армия гуннов могла быть выставлена по крайней мере 250-тысячным населением гуннов, и, когда мы считаем, что только одна часть гуннов поддерживала Аэция, и принимаем во внимание тот факт, что ни Аэций, ни правительство Западной Римской империи не имели возможности прокормить 60 тысяч наемников (и расплатиться с ними), мы не можем не признать, что численность этой гуннской армии явно завышена. Рискнем предположить, что, по всей вероятности, в данном случае силы Аэция составляли примерно десятую часть от численности, указанной Филосторгом. Нельзя не отметить, что хотя Аэций, как и другие военачальники, преувеличивал численность армии в пропагандистских целях, но поразительная мобильность степных конников заставляла современных им историков поверить в то, что их было гораздо больше, чем на самом деле. Надо не забывать, что имеющиеся у нас в распоряжении самые лучшие источники редко (если не сказать никогда) предпринимали попытки оценить численность гуннских армий в годы расцвета гуннов.
Приск вызывает доверие именно потому, что не сообщает никаких конкретных цифр. Аттила, по Приску, взял Марг «с большой армией варваров»; жители Асема (Осыма) сражались «против подавляющей силы». Или, к примеру, такие обтекаемые фразы, как «множество варваров», переправившихся через реку, и шатер Аттилы, окруженный «множеством варваров». Опять же, Васих и Курсих, возглавлявшие «огромную армию». Если верить Иордану, то, к сожалению, в не дошедшей до нас части сочинения Приска содержатся данные о том, что в 451 году армия Аттилы насчитывала 500 тысяч воинов; эта цифра превосходит даже данные китайских летописцев. Однако историк сделал все возможное, чтобы подчеркнуть, что это только предположительная цифра. Как он мог знать истинное положение вещей? Маловероятно, что сам Аттила знал даже приблизительное число своих воинов и что он меньше Гензериха стремился преувеличить численность собственной армии. Таким образом, принимая во внимание прямые свидетельства имеющихся у нас источников и все то, что нам известно о кочевых империях в целом, мы можем уверенно констатировать, что грандиозные захваты гуннов совершались «смехотворно малыми группами всадников».
Так что не из-за превосходства в численности гунны так часто побеждали армии римлян и готов. А как насчет вооружения гуннов? Никто не мог читать соответствующую главу сочинений Аммиана (XXXI, 2), не испытывая чувства ужаса от описания внешнего вида гуннов; по словам Пейскера, при виде их у всех стыла кровь в жилах. Мы уверенно можем не соглашаться с мнением, что «во время смерти Феодосия Великого их считали как еще одного варварского врага, не более и не менее внушительного, чем германцы, которые угрожали естественной преграде в виде Дуная»; Аммиан писал свою тридцать первую книгу, когда умер Феодосий. Даже Зеек, ограничивший растущее доверие к восточным римлянам, едва прав, когда пишет, что на Востоке, «где римляне и германцы достаточно часто сражались с ними, иногда как враги, иногда как союзники, первый удар постепенно нейтрализовался дружескими отношениями».